Грейлис стоял рядом, всем своим существом излучая холодное неудовольствие. Он жалел, что доверился этому новоявленному маркизу. Пусть тот и дворянин по крови, пусть фаворит императора… Но по сути, кроме нахальства да подаренного во дворце костюма, за душой у него ничего нет.

А графу есть что терять в этой войне!

И все же он повелся. А теперь мучился раскаянием и страдал.

Кроме того ему не нравилась идея нападать ночью. Вырезать спящих? Достойно ли это благородного человека?

Но когда он высказал это мнение маркизу, тот лишь оскалился.

– Мы не будем нападать, – заявил он. – Мы их спасем!

Граф ничего не понял. Но как бы то ни было, менять что-то было уже поздно. Решение принято. И весь гарнизон замка, все кавалеристы, прибывшие из столицы с бароном, в данный момент выстроились за закрытыми воротами, готовясь к внезапной атаке.

На рубеж выходили скрытно – ноги лошадям обвязали тряпками, чтобы подковы не гремели по мощеному двору. Оружие держали аккуратно, остерегаясь лишний раз брякнуть или зацепить металлом за металл.

Ждали сигнала. Но раздастся ли он?

– Ну… – сказал Волк, складывая трубу… То ли рассмотрел, наконец, то, что хотел увидеть, то ли наоборот, отчаялся… Это осталось неизвестным. Потому что именно в этот момент часы на главной башне замка захрипели. Что-то в их тяжелом механизме провернулось, большой молот, оттянутый пружиной, сорвался и гулко ударил в набатный колокол.

Бу-у-у-ум! Над долиной поплыл первый удар полночного отсчета.

И тут вдали завыл волк.

Луну, как нарочно, затянуло в тучи, на долину обрушилась тьма.

Бу-у-у-ум! – ударили часы.

– У-у-у-у-у, – протяжно отозвался вой в другой стороне леса.

Бу-у-у-ум!

– У-у-у-у-у…

Жуть какая! Граф почувствовал, как холод продрал его до самых печенок.

И тут Волк, весь подавшийся вперед, навстречу несущемуся со всех сторон волчьему вою, завыл сам. Да так, словно его корчило полнолуние, заставляя перекидываться из человека в дикого зверя.

Черт! Оборотень!

Внизу, в изготовившемся к атаке войске, испуганно шарахнулись кони.

Бу-у-у-ум! – снова грянули часы.

Тут на небе словно раздернули полог. Тучи разошлись, и луна ударила сверху потоком света.

И в этом свете… граф не поверил собственным глазам… он увидел, как от черного, застывшего словно в судороге леса несутся огромные, ростом с теленка, жуткие, мохнатые твари с оскаленными челюстями.

Какое-то мгновение графу показалось, что он слышит злобные рыки, но тут взорвались ржанием несчастные тенгридские лошади.

Неведомые твари набросились в первую очередь на них.

Визг боли, всполошенные крики, метания обезумевших лошадей, вопль ужаса тех, кто проснулся и увидел…

– Пора граф, – коротко произнес маркиз, который до этого перевесившись через гребень стены, так всматривался в происходящее в долине, что едва не свалился вниз. – Атака.

Он единым духом слетел вниз по лестнице и вскочил на оседланного жеребца.

Ворота гремели, распахиваясь. Грохотали цепи, опуская подъемный мост.

– Неукротимые! – Заорал маркиз, наливаясь веселым бешенством предстоящего боя. – Вперед!

– А-а-а!!!

И конница, сверкая выхваченными клинками, с грохотом выломилась за ним на простор.

Нет, боем то, что случилось, назвать трудно. Яростная атака гарнизона замка ударила не в сплоченные ряды готового к обороне войска, а в хаос и сумятицу стремительно растущей паники.

Черные призраки-оборотни сбивали с ног и кого-то грызли во тьме, стонали и метались кони, кто-то куда-то бежал, командиры размахивали оружием, пытаясь выстроить хоть какую-то оборону.

А над этим реял неудержимый вихрь атаки, опрокидывающий наспех собранные ряды пехоты.