Черный Доктор приходит ночью, когда его не ждут.

На нем черный халат, черные бахилы, черная шапочка, грязно-белая марлевая повязка и ослепительно белый галстук. В одной руке он несет черный фонендоскоп, а в другой – чемоданчик с черным крестом.

Когда Черный Доктор проходит тихими коридорами, в реанимации кончается кислород, в гинекологии наступает семинедельная беременность, а в детском отделении начинается поголовный понос. Дежурные врачи и сестры засыпают мертвецким сном в друг у друга в объятиях. Черный Доктор минует пищеблок, и там обнаруживается недостача масла.

Тех больных, кто клянется, будто видел Черного Доктора, переводят в психиатрический стационар. А докторам, которые его видели, велят заткнуться под страхом строгого выговора.

Однажды Черный Доктор задержался у одного дежурного врача.

Сели они играть в шахматы.

А Черный Доктор и говорит:

– Давай халатами поменяемся.

Ну и поменялись.

Дальше все пошло, как обычно: понос и агония, но никто и не пикнул, потому что все видели, как ходит Белый Доктор, а значит – все под контролем.

Штаб натуралов располагался на окраине села.

Дюжий и грубый капитан едва успел опрокинуть стакан горилки, когда в горницу приволокли штабного писаря. Писарь был связан по рукам и ногам, глаза попрятались в фиолетовые мешки, а нос ему скособочили и расколошматили в кровь.

– Шпион, ваше благородие! – хором доложили солдаты.

Следом вошел особист, бесшумный очкарик со змеиными губами.

– Как же это так получается, товарищ капитан? – спросил он зловеще. – Не вы ли давеча употребили этого фрукта? А он оказался разведчиком голубых!

Капитан икнул и мелко задрожал.

– Но я… но ведь иногда допускается… замкнутый мужской коллектив… четвертые сутки пылают станицы, а мы без баб… одни старухи вокруг… простительно уестествить на безрыбье…

– Допускается? Вот вы и допустили до себя шпиона!

Капитан опустился на стул и обхватил голову руками.

– Что делать, что делать? – забормотал он в отчаянии. – Он в курсе диспозиций и дислокаций… Нарочного ко мне! трубить отступление… Сейчас они будут здесь.

Натуралы в спешном порядке покинули село, предварительно расстреляв лазутчика голубых на гумне. Капитан, седлая коня, корил себя за полупрезрительное отношение к особистским плакатам и агиткам. Классическое внедрение! об этом написано во всех учебниках, на первой странице, в предисловии… А он утратил бдительность. К вечеру голубые займут село – попробуй потом их выкури…

Селение осиротело.

Когда наступили сумерки, из ближайшего леса с гиканьем и свистом вылетели брички, подводы и тачанки. Бисексуалы, фроттажисты, вуайеристы и зоофилы потирали руки и пускали слюни в ожидании легкой наживы. В ужасе завыли собаки, загоготали гуси. Некрофилы, сидевшие на подводах свесивши ноги, восторженно указывали пальцами на мертвых с косами, стоявших вдоль дороги. Пользуясь междувластием, в село вступала банда зеленых под управлением атамана Страпона в звании батьки-ангела.

Рогова начинало тошнить, а у Макарова открылось носовое кровотечение.

Рогов покосился на счетчик Гейгера:

– Уже половину взяли. Надо поторапливаться.

Макаров шел по колено в зловонной жиже, зажимая пальцами нос. Он прогнусавил в ответ:

– Ничего. Спускаться – не подниматься…

Высотное здание, залитое бетоном с первого до последнего этажа, вздымалось перед ними, переходя – повинуясь монументальному замыслу архитектора – в остроконечную стелу, конечный пункт их путешествия.

Далекий репродуктор рассказывал:

– Прошло уже сорок лет с того рокового дня, когда оператор котельной Хударгалиев повернул вентиль и вызвал величайший техногенный катаклизм в новейшей истории. Лаборатория радиоизотопного исследования фекалий, расположившаяся на берегу этого живописного водохранилища, взорвалась вместе с канализационным коллектором. Гордость современного зодчества умерла, в ее недрах остановился производственный цикл… Критическая масса, достигнутая за считанные секунды…