– Как посчитаешься? – спросил Мустафа.

Баха молча достал из кармана нож и поиграл им в руке.

– Раньше я его держал дома, а теперь ношу с собой, в портфеле, – сказал Баха.

– А до того, как пускать в ход этот аргумент, ты с ним пытался как-то контактировать? – спросил Мустафа. – Или он с тобой? Не верю, что эта прописка была просто для их удовольствия. Наверняка после этого они к тебе подходили. Было такое?

– Было, – ответил Баха. – Через несколько дней на перемене я сидел в классе, – я всегда сижу в классе на перемене, потому что со мной никто не хочет разговаривать. Так вот, я сидел в кабинете, и ко мне подошёл один щегол, из младших классов. Белобрысый такой, не знаю, как по имени. И говорит, что меня в коридоре ждут. А я вижу – там к стене прислонился Амантай – он всегда так стоит, стены подпирает, как будто упадёт вот-вот. Этот мелкий несколько раз позвал меня, а я не пошёл. Амантай потом ушёл, и больше ко мне не подходил. Я думал, меня опять бить будут, но ничего, больше ничего не было.

– Ну что ж, это хорошо, – заключил Мустафа.

– Что же хорошего?

– Понимаешь, тебя били не только для тебя, но и для других. Не думаю, что они каждого новенького так мочат толпой. Просто тебе не повезло, тебя решили выбрать как пример для других. У них там не только новеньких, но и своих хватает, и далеко не все из них ведут себя так, как надо этому Амантаю. А стоял в коридоре он не просто так – по переменам он деньги собирает. Когда я в школе учился, у нас тоже такое было. Тебя позвали, а ты не пошёл. Не знаю почему, но от тебя отстали, и я думаю, что навсегда. Возможно, во время прописки ты слишком рьяно сопротивлялся, а может, и после этого кому-то успел уже рёбра пересчитать, просто мне не говоришь. В любом случае, они решили, что к тебе лучше не лезть, после твоей прописки и так у них денежные сборы увеличились – ведь мало кто хочет так же по шее получить.

– Да, я тогда хорошо дрался, – сознался Баха. – Их просто много было, но я успел некоторым неплохо вломить – троих после этого я видел с приличными фонарями под глазами.

– Вот видишь, значит, я прав. Никто с тобой связываться больше не хочет. Хотя на месте этого Амантая я наоборот таких вредных каждый день прессовал бы за школой, пока они не превратились бы в послушных овечек. Ты ведь теперь самое опасное явление для него – недобитый враг, который уже показал свой характер, и ходит спокойно в его владениях. Он либо не до конца понимает опасность с твоей стороны, либо не так уж и сильна его власть в вашей школе, и никто поэтому не хочет по его указке тебя жизни учить. Прописка была для них просто идиотским развлечением, а чтобы систематически прессовать, нужна определённая степень настойчивости и собранность, чего у этих малолеток нет и, боюсь, никогда не появится. А спускать дело на тормозах в данном случае неправильно. Не сегодня-завтра ты его прирежешь где-нибудь в туалете, на том и кончится его карьера сборщика податей.

– Это точно, – подтвердил Бахыт. – Вот завтра пойду и прирежу.

– Ну, это я так, образно сказал, – с некоторой опаской сказал Мустафа. – Я верю, что ты его можешь ткнуть хоть сегодня, но, знаешь, за решётку ты всегда успеешь отправиться. Поверь мне, там совсем не так романтично, как кажется некоторым. И ничего это тебе не даст. Я тебе советую бросить мысли об этом и переключиться на более продуктивные сферы. Ты парень целеустремлённый, доверять тебе можно. Давай двигаться вместе? Я вообще-то один всегда работаю, но раз ты меня спас, я считаю своим долгом тебе помочь.

– Как помочь?

– Добрым советом, конечно же. Кто тебя в такой ситуации убережёт, кроме меня? Ты с собой нож носишь и мечтаешь его в этого Амантая сунуть, и я по тебе вижу, что ты бы так и сделал, если бы я тебе случайно не встретился. И, возможно, в твоём случае иного выхода для тебя не было: денег нет, родителей нет, никому ты не нужен, остаётся только завалить кого-то и пойти в тюрьму – там хоть кормят. А со мной ты научишься многому, поверь мне, не пройдёт и полугода, как ты ни в чём не будешь нуждаться.