Баха смотрел на свой стакан и пытался понять, к чему клонит Серик. Серик продолжал разглагольствовать, а его собеседнику этот разговор уже начал надоедать. Когда Баха сделал нетерпеливое движение рукой и посмотрел в сторону выхода, Серик быстро оценил настроение вспыльчивого новичка, встал из-за стола и заявил:

– В общем, я хочу сказать… Мы все довольны, что именно ты это сделал и стал новым школьным смотрящим.

– Кто? – в замешательстве спросил Баха. – Я? Смотрящим? А кто доволен?

– Ребята хотят поздороваться, – продолжал Серик и махнул рукой в дальний конец зала.

К их столу подошли пятеро школьников из параллельных классов, и первым среди них руку Бахе протянул тот самый Рустем, который бил Баху во время прописки. Баха посмотрел на него с опаской, но в виноватых глазах гиганта увидел только преклонение и собачью преданность, и Бахе ничего не оставалось, как ответить на рукопожатие. Остальные тоже с уважением поздоровались и остались стоять возле стола в напряжённом молчании.

Баха собрался с мыслями и сказал:

– Я всё понимаю, конечно, но дрался я не из-за вашего общака. Этот Амантай меня просто достал, и я его вызвал, как сделал бы любой другой честный пацан. А в ваши общаковские игры я, извините, играть не буду, потому что ничего в этом не понимаю. Я пошёл, мне в класс надо…

Баха поднялся и направился к выходу из столовой. Рустем и другие переглядывались в недоумении и разочаровании.

– Подожди, так ведь нельзя! – попытался преградить Бахе дорогу Серик.

Но Баха обошёл его и, опустив голову, быстро ушёл из столовой.

Ребята остались стоять возле стола, а Серик с досадой треснул кулаком по бетонной колонне и проговорил:

– Ну, блин, теперь нам крышка! Теперь остальные школы нас точно зачморят!

Вечером Мустафа молча выслушал рассказ Бахи о сегодняшней беседе и покачал головой.

– Это они чего-то быстро начали, – сказал он. – Надо было подумать сначала – человек с аула, его только вчера по голове сильно били, дня три-четыре на осмысление ситуации надо было дать. Но Серик этот, ясное дело, к общаку хочет пристроиться, вот и торопится, чтобы другие выгодное дело не перехватили. Он ещё себя в качестве бухгалтера не предлагал?

– Нет, – ответил Баха. – А кто это – бухгалтер?

– Смотрящий – тот, кто смотрит за порядком, – объяснил Мустафа. – Времени на подсчет денег у него, как правило, нет, вот и вводят должность бухгалтера или казначея, который держит общак и головой отвечает за его сохранность. Если Серик не предложит своей кандидатуры, то выдвинет кого-то из своих друзей, так что будь готов к этому. Вообще, это хорошо, что нашёлся такой советчик. Раз ты теперь смотрящий, теперь тебе надо быть в курсе всех школьных событий и знать, что от кого ожидать. Серик тебе в этом поможет. А деньги передавай ему без всякого страха – если что и пропадёт, его первым бить будут, а не тебя.

– Да не хочу я быть смотрящим, – протянул Баха. – Я за себя лично дрался, а не за деньги.

– А тебя, как видишь, не спрашивают, хочешь ты им быть или нет, – весело сказал Мустафа. – Школа это не зона и не тюрьма, смотрящего там и сами ученики могут выбрать. Амантая этого, как я понял, вообще никто не назначал и не выбирал, он сам вызвался, а тебя народ выбрал, так что по статусу ты выше Амантая.

– Да ну, это же смешно, – неуверенно проговорил Баха. – У нас в селе такого не было. Деньги отбирали, конечно, и били, но чтобы какие-то смотрящие, бухгалтеры – это я в первый раз слышу.

– Тебе решать, – развёл руками Мустафа. – Если не хочешь в этом участвовать, так им и скажи. Ты это уже сказал. Но смотри, лично я бы от такой возможности не отказывался. Бакланов в каждом районе много, а о твоей драке уже все наслышаны. Ты теперь как претендент, побивший чемпиона на ринге. И каждый пень, который хочет доказать, что он крутой, будет мечтать тебя побить. Если считаешь, что всех побьёшь в одиночку, то это твоё дело. Но народ у нас безбашенный, и драться тебе придётся часто. Я бы предпочёл в таком случае иметь за спиной толпу верных людей, готовых впрячься за тебя в любой момент.