Баха развернулся и снова пошёл по направлению к дому. Он старался не убыстрять шаг, чтобы они не приняли его за нерешительного беглеца, а шёл спокойно и, как ему казалось, даже величаво: лёгкой ковбойской поступью, словно персонаж вестерна. Крики и преследование возобновились, но уже с меньшей интенсивностью. Ещё несколько камней упало возле Бахи, но в него ни один не попал. Скоро толпа стала отставать от Бахи, потом позади осталось всего несколько самых упорных, но и они повернули обратно, как только Баха вошёл в микрорайон.

В тот день Баха не смог найти Мустафу, чтобы рассказать ему о случившемся. Первую половину следующего дня Баха не выходил из дома, опасаясь, что его могут поджидать в подъезде, а потом отправился в школу. Ещё на крыльце он заметил направленные на него внимательные взгляды пацанов. К нему не подходили, но и не нападали, только смотрели издали и о чём-то переговаривались за спиной.

На перемены Баха не выходил, боясь возможных провокаций. Перед вторым уроком, когда Баха одиноко сидел в пустом классе, к нему подошёл верзила Рустем – тот самый, который остервенело бил его во время прописки. На этот раз Рустем был тих и осторожен, в его поведении читалось даже скрытое уважение. Он остановился в двух партах от Бахи и сказал ему:

– Я от Амантая. Сегодня драться будете не ножами, а арматурой.

Баха был удивлён и отреагировал резко:

– А что, ножами слабо? Ваш Амантай уже струсил, что ли?

Рустем с усилием подумал и ответил:

– Не знаю, мне передали только это.

– А где я арматуру возьму?

– Всё будет, ребята приготовят, – пообещал Рустем и быстро ушёл, видимо, чтобы не отвечать на прочие вопросы, которые могли бы возникнуть в связи с его поручением.

Баха посмотрел на свой нож и задумался. Он был сбит с толку, потому что ясная схема событий, предсказанная Мустафой, ломалась. А что, если это хитроумная комбинация, с помощью которой его хотят обезоружить и затем избить его целой толпой? В мучительных метаниях Баха отсидел два урока, а потом на перемене в класс зашёл незнакомый паренёк из средних классов и сказал ему тихо:

– Зайти в туалет в конце коридора, там тебя Сенсей ждёт.

Парень сразу же вышел, а Баха отправился в туалет, захватив с собой нож во внутреннем кармане пиджака. Он опасался, что это могла быть ловушка, но в пустом туалете действительно стоял у окна и перемалывал крупными белыми зубами жвачку довольный Мустафа. Баха почувствовал облегчение: в этот враждебный лагерь пробрался хоть один союзник, да ещё какой! Дружеская поддержка Мустафы была сейчас для него особенно важна.

– Ты где вчера был, я искал тебя, – с ходу упрекнул друга Бахыт, не скрывая, тем не менее, своей радости от его появления.

– Дела были, – спокойно объяснил Мустафа. – И потом, я знал, что ты и сам справишься. С Максом познакомился? Это как раз тот самый братишка моего знакомого, о котором я тебе рассказывал, что он здесь учится. Он успел мне рассказать про твой вчерашний бенефис. Немного крутовато, но, в общем, верно. С ними так и надо себя вести, с отморозками этими. Безбашенных любят, особенно на первой стадии, на которой находишься ты. Потом тактику надо менять, иначе свои же и пристукнут или сдадут, но у тебя время ещё есть, так что развлекайся пока, потом я тебя проинструктирую, когда надо будет.

– Ко мне подходил человек Амантая, – сказал Баха. – Он предлагает драться арматурой.

Мустафа встретил это известие без изумления.

– А я знал, что так оно и будет, – отозвался он. – Этого черта Амантая насквозь было видно с первого взгляда. Такой трусишка, как он, сразу наложил в штаны, как услышал про драку на ножах, а когда ты ещё и помахал этим охотничьим мачете перед его носом, я думаю, он вообще дар речи потерял. Такие, как Амантай, на ножах не дерутся. А отказаться он не мог, потому что ты его вызвал перед всей толпой. Авторитет он терять не хочет, и получать пером в живот тоже не желает. Вот он и прислал к тебе заранее гонца, чтобы всё выглядело, как будто это ты ему втихаря предложил сменить вид оружия. Извиняюсь, что не предупредил тебя о своих предположениях заранее, но так даже лучше – если бы ты знал это, твоё поведение не было бы таким естественным.