– Я это всё с помойки натаскал, – сказал Мустафа, указывая на мебель и утварь. – Ты не представляешь, сколько нужных вещей люди выкидывают. А потом ещё нашего брата винят: воруете, мол… Ну, это я так, к слову. Тут в подвале есть ещё каморка сантехников, они её на замок закрывают, но я подобрал ключ, так что можно и туда ходить. Там есть рукомойник с водой и розетка, так что можно и посуду помыть, и чаю вскипятить – кипятильник у меня тоже есть, посмотри. Они тут бывают редко, и когда приходят, то их издалека слышно, они ключами гремят, когда главную железную дверь открывают. Пока они доковыляют до туда, десять раз можно убежать. Я не люблю грязи, поэтому сразу мою посуду и пол мету, чтобы тут свинарник не устраивать. Так вот, ты тоже можешь сюда приходить, как домой, мы ведь теперь с тобой в одной упряжке, да?

И Мустафа дружески хлопнул Баху по спине.

– Ты Амантая видел? – спросил Баха.

– Видел, конечно, – сказал Мустафа. – Ты это, водку всё же вытащи и налей, а то горло пересохло. Я его сразу по твоему описанию узнал, действительно, тип ещё тот. И я на него не только посмотрел, но и кое-что разузнал. Нашёлся у меня там знакомый среди ваших – вернее, братишка знакомого, ну, я у него невзначай и расспросил про этого Амантая. Деньги, как он говорит, на «общак», он стал собирать недавно, всего только около года. До этого он, как все, сидел по дворам и курил, а потом, видимо, деньги на сигареты понадобились. Как я понял, он в основном дерёт с нескольких терпил, которые у него есть – так сказать, любимые мальчики для битья, а остальных просто так стращает, для порядка.

– Да, есть такие, – подтвердил Баха. – У нас в классе тоже двое есть: Аркаша и Владя. Он их каждую перемену вызывает, и, как я думаю, деньги у них берёт. Они ещё недавно с фингалами под глазами ходили.

– Точно, и в других классах тоже та же картина: берёт вот таких белобрысых из интеллигентных семей и ставит их на счётчик, и потом они его вечными рабами становятся. А что касается прописки, то ты в этой школе был вообще первым и единственным, кого таким образом прописали. Это Амантай услышал, что в армии или на зоне так иногда делают, и тоже решил устроить представление, чтобы другим отбиваться от рук неповадно было. И ещё одну вещь я у вас в школе увидел. Пришли ребята с соседней девятнадцатой школы.

– Они почти каждый день приходят, – кивнул головой Бахыт.

– Это было уже после уроков. Их человек десять зашло. Они сели на скамейке в вестибюле и немедленно принялись отбирать деньги у всех школьников подряд и приставать к вашим девчонкам. А Амантай всё это видел, но только поздоровался с ними и прошёл дальше. Многие ваши пацаны смотрели на этот беспредел и явно были недовольны. Но никто ничего не сделал. И так, ты говоришь, происходит каждый день?

– Почти что каждый. Если их учителя или директор не выгоняют, то они вот именно так себя и начинают вести.

– И какой ты из этого можешь сделать вывод? – задушевным голосом спросил Мустафа, опрокинув шкалик водки.

–Ну, то, что у них самих в школе скучно, – предположил Баха.

– Это тоже, – отозвался Мустафа. – Но я имел в виду другое. Сопоставь все факты: Амантай чморит только интеллигентиков, общак он собирает около года, и то не со всех, прописывали только одного тебя, ну а про девятнадцатую школу я вообще молчу. Если бы я был смотрящим за школой, то я уж точно не позволил бы чужим отбирать мои деньги и приставать к моим девчонкам. Ты сегодня сам на своей шкуре убедился, как держат свою территорию браконьеры. Они готовы убить даже малолетку, который к ним вторгся. Ведь для них рыбалка – это главное и единственное дело жизни. Сравни их с поведением этого вашего Амантая. Да ведь ясно, что он просто возник на пустом месте, потому что кому-то рано или поздно всё равно пришла бы в голову идея собирать общак со школы. И ясно, что он далеко не самый лучший смотрящий, школьники за ним не идут, и при первом удобном случае положат на него с превеликим удовольствием. Если лишить его возможности собирать общак, то он немного, конечно, погрустит, а потом снова сядет во дворе и будет курить сигареты, никому не мешая, как раньше.