– А мне пойти с тобой?

– Нет, дорогая, в этом нет необходимости, – ректор опережает моего отца с ответом. Она уже справилась с эмоциями, но её улыбка кажется мне несколько нервной. – Ты можешь подождать своего отца в квартире смотрителя. Вещи можешь с собой не брать. Нам сегодня вечером ещё предстоит узнать, какая башня тебя выберет.

– Пегги, пожалуйста. Мы ведь уже говорили о том, что Лена ни в коем случае…

– Да, я знаю. Но квартира слишком маленькая для двоих, а спальня общежития для первокурсников…

– Что? Общежития? Пап! – Я гневно сверкаю глазами на своего отца. Ведь мы договорились совершенно по-другому! Никаких общаг! Никаких спален! Никаких общих душей!

– Я буду жить с ним! – сообщаю я ошеломлённому ректору.

– …сгорела, – заканчивает она свою фразу с грустным видом. – Ещё до каникул. Поэтому в этом году мы не делали нового набора. Корб, она справится. Дай ей шанс стать одной из нас.

– Пегги! – сердится отец. Он открывает рот, как будто хочет ещё что-то добавить, но снова закрывает его и сводит брови. – А давно возникла эта проблема с основным генератором?

И снова я слышу, как странно он произносит это словосочетание «основной генератор». Но я не позволю ему отклониться от темы, тысяча чернеющих эксидий[4].

– Па-ап! – протестую я.

– Вы можете обговорить это между собой чуть позже. А сейчас нам нужно торопиться.

Пегги снова ищет кого-то взглядом на деревьях. Затем я вижу, что лицо её просветлело, она машет кому-то у нас за спиной.

– Бену! Отлично! Ты не мог бы показать Хелене квартиру смотрителя? Пристройка у Красной башни, рядом с руинами. Тут недалеко, ты ведь знаешь, – добавляет она. – Поторопитесь, пожалуйста.

Что-то в том, каким тоном она это произносит, показалось мне странным. И не только потому, что она использует моё полное имя, которым не пользуется никто, кроме папы, когда он на меня сердится. Откуда она его вообще может знать? Но она не оставляет мне времени поразмышлять над этим. Она уже развернулась и идёт по поляне к круглой башне бежевого цвета.

– Пожалуйста, пойдём!

– Не переживай, я всё улажу! – шепчет папа, наклонившись ко мне. Потом взваливает на плечо свою кожаную сумку, поднимает с земли чемодан с инструментами и торопливо шагает вслед за Пегги Рингвальд, которая в развевающейся юбке почти летит на другую сторону поляны по дорожке, усыпанной древесными щепками. А про меня они, похоже, просто забыли.

Я специально с грохотом закрываю крышку багажника. В кронах деревьев с карканьем взлетают несколько ворон.

– Отличное начало!

Я очень-очень злая. Просто суперзлая!

За моей спиной кто-то хохочет. Резко оборачиваюсь и взглядом упираюсь в тёмно-карие глаза с золотисто-зелёными крапинками, которые смотрят на меня из-за иссиня-чёрных прядей волос. Наверное, это тот самый Бену. Ему примерно столько же лет, как и мне. Руки он засунул в карманы немного выцветшей, безразмерной чёрной толстовки. На ногах у него надеты тёмно-зелёные узкие джинсы и трекинговые ботинки, доходящие ему до щиколоток. А на его плече, отлично замаскировавшись под цвет его толстовки, сидит мраморная жаба размером с ладонь.

– Привет, Хелена.

– Меня зовут Лена! – немного раздражённо поясняю я. – Ты всегда гуляешь с зелёной жабой?

Он осторожно просовывает пальцы под живот зверюшки и позволяют ей заползти к нему на ладонь.

– Хм? Нет, жабы не очень-то любят леса. Им необходимо солнце. Это камышовая жаба… А, нет. Ты права, это и правда зелёная жаба… Э… Лена.

Он обезоруживающе улыбается, и мой гнев улетучивается. По сравнению с охристым оттенком кожи его зубы кажутся просто на зависть белыми.