–Дык! Поезд… – начал было Серега.
– Молчать!!! – рявкнул прапорщик.
Ребята от неожиданности втянули головы в плечи, а парень, до этого дремавший, от испуга чуть не свалился со стула.
– Знаю я ваш поезд! По-оезд! По Питеру, небось, шлялись, как собаки с вытянутыми языками? Приключений на свою задницу искали?! Та-ак!?
Ребята молчали.
– Так?! Я, вас спрашиваю!
– Угу! – промямлил Серега.
– Не «угу», а «так точно!» Привыкайте человеческим языком разговаривать! Сиди здесь! Жди всяких оболтусов, пока они, видите ли, соизволят красотами Ленинграда налюбоваться!
Он замолчал. Посмотрел документы, сделал запись у себя в журнале и уже спокойно, обращаясь к сидящему в углу юноше произнёс:
– Абитуриент! Отведешь этих оболтусов в первую батарею в третий взвод! Понял? Повторить приказание!
Мальчишка вскочил, вытянулся и прокричал:
– Есть! Отвести этих оболтусов в первую батарею третий взвод!
В коридоре Николай спросил:
– Слышь, пацан!? Это кто такой нервный?
– Да-а! Не обращайте внимания! – махнул тот рукой – Прапор выделывается от безделья! Говорит: «Пусть сразу привыкают, так мамины пирожки быстрее выскочат!»
– А ты чего с повязкой?
Он вновь махнул рукой и с горечью в голосе ответил:
– Да мы, как придурки утром приперлись, вот нас сразу – кого в наряд по батарее, а кого посыльными поставили! Лучше бы, как вы – по городу погуляли!
По узкой лестнице поднялись на второй этаж и оказались в длинном, широком, светлом коридоре с блестевшим, как зеркало паркетным полом, который беспрестанно, словно танцуя, натирали два юноши тоже с красными повязками.
– Нам хоть повезло, – продолжил парнишка, который их сопровождал, – А кто в наряде по батарее, вон как паркет драят, да ещё и толчок чистят! Идите вдоль стенки, не пачкайте!
Николай шёл и думал:
– А ведь прапорщик прав! Ещё вчера он был дома, где так надёжно и спокойно. А здесь! Что ждёт впереди? Надо быстрее привыкать к новой жизни – более суровой, где не будет ни мамы, ни папы и ты должен будешь сам, только сам постоять за себя, сам принимать решения и отвечать за свои поступки!
Стало немного грустно.
Часть 2.
Абитура
Абитурие́нт (от лат.abituriens, abiturientis – собирающийся уходить; или от abiturus – тот, кто должен уйти) – Выпускник средней школы. В большинстве стран лицо, заканчивающее среднее учебное заведение, держащее выпускные испытания или получившее абитур – аттестат зрелости.
В СССР с 1950-х годов (а затем и на постсоветском пространстве) термин получил другое значение – лицо, поступающее в среднее специальное или высшее учебное заведение.
В казарме, большом помещении человек на сто пятьдесят, после светлого коридора стоял полумрак. На табуретах, приставленных к железным двухъярусным кроватям, между которыми одна на одной возвышались тумбочки, а проходы были заставлены сумками, рюкзаками и баулами*, сидели молодые парни. Кто читал, кто тихо разговаривал между собой, а некоторые, сгруппировавшись в кружок, уничтожали домашние запасы пирожков, бутербродов и другой всячины. Среди гражданской одежды, спортивных костюмов виднелась и военная форма. У настежь раскрытых высоких окон, из которых доносился шорох листвы, гул проезжающих машин и неразборчивая речь, на подоконниках сидело несколько ребят. В дальнем углу звучала расстроенная гитара и юношеский, срывающийся голос пел песню о девчонке, не дождавшейся парня из Армии.
Всё это мало походило на воинскую казарму, которую видел Николай, когда бывал у отца на службе.
Исполняющим обязанности заместителя командира третьего взвода, оказался черноусый сержант из войск. Он был старше ребят, стоявших перед ним, всего года на два, но выглядел бывалым воином.