– Извините, тётенька, мы не знали! – смущаясь, ответили ребята и дружно, подойдя к ближайшей урне, высыпали в неё семечки.

Когда они повернулись, женщины не было, словно она растаяла в утренней дымке, а может, зашла под арку в ближайший двор-колодец. Скоро ребята забыли о ней, но её слова навсегда врезались в память.

Долго ещё бродили они по Ленинграду, побывали на Дворцовой площади, на Стрелке Васильевского острова, прошли через Петропавловскую крепость, дошли до Авроры. Ели мороженое, покупая его у торговок, стоявших с тележками под зонтиками. Пили газировку из автоматов «Соки-воды» с одним граненым стаканом на всех, который, при нажатии на подставку, где он стоял, тут же ополаскивался водой. В четыре часа дня, забрав вещи и изрядно сбив ноги, вышли из станции метро Технологический институт.

– Мужики! – сказал Сергей, – Вам жрать не хочется? А то сёдня, наверно, килограмм мороженного съели и больше ничего. Я бы чего-нибудь кинул в живот! А вы?

– Да, мо-ожно! Только у меня ещё есть еда, которую мамка положила перед отъездом! – ответил Игорь.

– И у меня мама пирожков в дорогу напекла! – поддержал его Лёшка.

– Это хорошо, – сказал Сергей, – Но надо будет ещё и на ужин что-то перекусить, а может быть и на завтрак!

Он показал на другую сторону Московского проспекта, – Вон, глядите – «Пышечная»! Вы когда-нибудь пышки ели? А вообще, знаете, что это такое?

Все молчали.

– У меня бабушка пышки пекла, – начал Николай, – Круглые такие, как небольшой каравай! Вкуснотища!

– Всё! Решено! – перебил его Сергей, – Идем, пышки лопать! Сравнишь, какие вкуснее!

В пышечной до десятка ребят их возраста стояли за круглыми столами. На длинной стойке притягивал взгляд противень с пухлыми и румяными, как баранки, пирожками, обсыпанными сахарной пудрой. Рядом возвышались две большие круглые, блестящие емкости с краниками. За стойкой находилась толстая тётка в белом халате и смешном колпаке. Слева от неё за кассовым аппаратом сидела ещё одна, тоже вся в белом.

– Нам пышек, пожалста! – бодро сказал Серёга.

– Сколько? – равнодушно бросила продавщица.

Юноша немного растерялся, но стоявший сзади Лёшка поддержал друга:

– Каждому по пять штук!

Женщина окинула ребят взглядом. Отточенным движением положила в тарелки по пять пышек и, поставив каждую на весы, что-то сказала, сидевшей за кассой.

– Кофе или чай сами нальёте, там подписано! – проговорила она автоматически и уже обращалась к следующим покупателям.

Налили кофе (молочно-коричневатую сладкую жидкость, которая оказалась неожиданно вкусной). Рассчитались, заплатив каждый за себя, отсчитав по пятнадцать копеек за пышки и по десять за кофе.

– Так вот вы, какие пышечки! – сказал Сергей, когда все разместились за одним круглым столом, полностью заставив его тарелками и гранеными стаканами с кофе, – А ты, Колюха, говорил, как карава-аи! Дере-евня ты!

Увидев, что ребята за соседним столом едят пышки руками, прихватывая их кусочками резаной бумаги, в большом количестве торчавшей из стаканчиков, стоявших тут же на столах, принялись за еду (пышки оказались очень вкусными и сытными).

– Наверно мало взяли! – вздохнул Сергей, прожевывая первую и запивая ее кофе.

Никто ему не ответил, все с удовольствием были поглощены едой.

Подходя к училищу, ещё издали увидели толпящихся на тротуаре людей. За несколько десятков метров до толпы, внимание Николая привлек зеленый дворик, огороженный чёрной якорной цепью, прикованной к низеньким гранитным столбикам. В глубине его во всю стену многоэтажного здания красовалась периодическая таблица Менделеева. В центре дворика возвышалась статуя, какого-то сидящего человека (как потом узнал Николай – это был памятник Менделееву).