Но Генри бы с ней поспорил. Его бабушка настаивала, что обучение в присутствии животных – замечательная вещь, и директор школы, который заботится не только о своих учениках, но и о множестве кошек, наверняка умный и искренний человек.

Кошка, которая сопровождала Нову сегодня вечером, показалась ей какой-то обеспокоенной. Она словно чего-то боялась, но была вынуждена бежать за девочкой. Когда Нова останавливалась, кошка садилась на задние лапы в нескольких метрах от неё и пристально смотрела. Нова зажмурила глаза. Неужели на светлой лапке кошки отметина в виде короны?

Нова покачала головой и повернулась. У неё были дела поважнее.

– Следующая улица чуть левее, – пробормотала она и свернула в маленький переулок. По обеим сторонам улицы стояли мусорные баки. Дома здесь были всё те же, но размером меньше – с крошечным палисадником, лестницей у входа и чёрным железным забором.

– Милл-лейн, 18, – пробормотала Нова. – Должно быть, это здесь.

Она резко остановилась. Где-то ударил колокол. Полночь.

Нова вытащила фонарик, чья гравировка выдавала, что он принадлежал её отцу, – Марк Локси. Его свечение было настолько слабым, что издалека вряд ли кто-нибудь бы заметил, но для Новы его было достаточно. Она перелезла через железную ограду и нащупала на земле перед домом железное кольцо, прибитое к деревянным доскам, – точь-в-точь как на папиной карте. Это должен быть вход в подвал!

Нова наклонилась и схватилась за холодный металл. Она изо всех сил потянула за кольцо, но ничего не сдвинулось с места.

Девочка вздрогнула, услышав за собой шорох. Та же серая полосатая кошка. Теперь она стояла вплотную к Нове. Её чёрные глаза были огромными, и она выглядела уже не просто взволнованной, а страшно напуганной. В этот момент Нова услышала другие посторонние звуки: шипение и свист становились всё сильнее и сильнее.

Она почувствовала странный сквозняк, струящийся по земле и сопровождаемый резким, незнакомым ей запахом.

Нова вспомнила, чему её учил отец, и, вскочив, она прижалась к стене рядом с лестницей, ведущей к входной двери жилого дома, которую скрывала тень. Девочка замерла.

Шипение и свист стали громче, и Нова увидела, кто издаёт звуки – кошки, снующие по земле. По подсчётам Новы, их было не меньше десяти. Они все были похожи друг на друга из-за подтянутых и атлетичных тел. Казалось, что они шли строем: впереди кралась главная кошка, а за ней – ещё три, идущие вплотную друг к другу. На шее у каждой из них была лента с подвеской, которую Нова не могла толком разглядеть в темноте. Успела заметить только то, что она была в форме треугольника. Как странно!

Нова затаила дыхание, когда животные проходили мимо входа дома напротив. Но вдруг они остановились. Шипение стало громче и внезапно прервалось жалобным мяуканьем. Нова выглянула из тени и сдвинула капюшон на затылок, чтобы лучше видеть.

Что произошло? Кошачий строй всё теснее окружал серую полосатую кошку. Пойманная в засаду, она тихо мяукнула, а затем смиренно опустила голову.

Они снова сбились в единое целое, с той лишь разницей, что теперь в центре была серая.

Нова вышла из сумрака. Кошки отпрянули и побежали мимо неё, толкая пойманную жертву вперёд. Она подняла голову и посмотрела Нове прямо в глаза. И снова замяукала.

Потом всё закрутилось очень быстро. Стая сжалась в плотный клубок, который начал набирать скорость. Нова едва могла уследить за ними. Вскоре кошки добежали до конца улицы и свернули на следующую улицу.

Мяуканье пойманной кошки не прекратилось, но стало тише и жалобнее. Нова побежала вдогонку вдоль стены, сновав натянув капюшон на голову. Но было уже слишком поздно. Кошек больше не было видно, и их мяуканье доносилось лишь слабым эхом откуда-то далеко. В голове Новы оно превращалось в слова. Они были тихими, но Нова отчётливо различала их: «Помоги, помоги!»