– Ах так! – вскинулась Катрин, готовая прыгнуть на брата, словно разъярённая кошка.

– Стойте! Подождите! – смеясь, воскликнул д’Эффиа, про себя посылая благодарение небесам за появление княгини, на которую де Гиш решил излить всё своё дурное расположение духа.

– Нет уж! – Катрин с наигранной суровостью пресекла эту попытку вмешаться. – Вот я сейчас же примерю готовые детали моего платья, а вы, господа, рассудите нас с братом!

– Было бы на что смотреть! С тем же успехом можно перешить платье нашей прабабки! – пальнул де Гиш, заслужив в свой адрес испепеляющий взгляд разгневанной княгини.

Тем временем три помощника мэтра Савари расставляли ширмы из полупрозрачного шёлка, за которым легко угадывался силуэт фигуры из соломы, на которой примеряли готовое платье. Были видны даже мелочи, вроде лент и бантиков, притороченных на скорую руку на рукавах, подоле и ещё в тех местах, где, по замыслу княгини, предполагалось пришить цветочные букетики.

– Ах, какая прелесть! – прекратив перепалку с де Гишем, воскликнула Катрин, увидев рукава из нежно-зелёного атласа со вставками из переливающейся на свету тёмно-золотой парчи.

– Всё выкроено по вашим рисункам, ваше высочество, – с гордостью заявил мэтр Савари, поднимая перед собой лиф, чтобы продемонстрировать загадочный блеск парчи. – А рукава! Как вы и просили, я раскроил их из другой ткани. Основные рукава будут лишь немного длиннее локтя, а дальше… – он указал на стоящего у него за спиной юношу, в руках которого красовались кружевные воланы, которые были продолжением рукавов и должны были целомудренно прикрывать собой нежные запястья княгини.

– Ах, чудо же! Мне уже не терпится взглянуть на то, как всё это будет смотреться на мне самой!

Забыв о споре с братом, который предпочёл оставаться у окна, разыгрывая недовольство, Катрин поспешила скрыться за ширмой, где её ожидали четыре девушки-белошвейки, нанятые мэтром для того, чтобы прислуживать на примерках его самой знатной клиентке.

– Сюда, мадам! Будьте добры, позвольте помочь… Осторожнее, шнуровка! Петельки… Ленточкой перехватите… Ещё одну нитку, Мари! Булавкой, булавкой подколите букетик!

Прислушиваясь к весёлому щебету девушек, суетящихся с примеркой платья княгини де Монако с куда большим шумом и энергией, чем этого требовалось, молодые люди некоторое время хранили неловкое молчание. Мэтр Савари от волнения съехал на самый край софы и со смиренно сложенными на заметно выделяющемся животике руками ожидал, когда ему позволят взглянуть на результаты его трудов.

Так продолжалось до тех пор, пока дверь для прислуги не распахнулась во всю ширь. В приёмную вошли слуги с подносами, заставленными блюдами с высокими серебряными крышками, и большой корзиной, наполненной бутылками с вином.

– Ах да! А вот и завтрак! – воскликнул д’Эффиа и посмотрел на мирно дремлющего Данжюса.

– Оставьте его, – тихо посоветовал де Беврон и покосился в сторону де Гиша.

По лицу графа было заметно, что волна гнева, бушевавшего в его сердце с раннего утра, наконец-то схлынула, и он был готов к перемирию.

– Господа, расставьте всё на обеденном столе! – скомандовал д’Эффиа и указал на широкий овальный стол в глубине комнаты, стоящий напротив широких венецианских окон с видом на сад.

– Я вовсе не голоден, – заявил де Гиш.

Тем не менее он подошёл первым и занял место в главе стола.

– Я тоже, – пробормотал де Беврон. – Чёрт, столько волнений в ожидании этой церемонии! А ведь по-хорошему здесь в Кале всё это даже на свадьбу не будет похоже. Жених-то по доверенности!

– Зато невеста – самая что ни на есть принцесса и красавица! – выкрикнула из-за ширмы Катрин де Монако. – Арман, перестаньте дуться! Будьте душечкой и подайте мне воды.