Общались когда-нибудь по межпланетной связи? Вот и я – впервые.

Роман задал пару вопросов. Даже позволил себе шутку. Думаю, он понимал: мне, по большому счёту, плевать на его сына. Как я понял, ему тоже не было до него дела.

Нет, за тёплое место и работу я благодарен. Да и не моё это дело отношения чужой семьи. Да и быть нянькой мне уже порядком поднадоело.

Я вернул телефон. Посредник сел рядом.

– Я снял тебе номер. Отдохни пару дней, пока мальца кремируют. Придёшь в себя – возвращайся. На сотом этаже тебя уже ждут.

Ясное дело. Даже среди богов есть иерархия. И я, честно говоря, не на самом дне.

Представьте небоскрёб в сто этажей. Чем выше, тем значимее люди.

Мой – девяносто восьмой. У Джека был девяносто девятый.

У Романа – сотый.

Я там никогда не бывал.

Но бог иногда навещал меня в моей клоаке. Такие дела.

Я вернулся обратно.

Пожал пару рук. Выпил кофе. Прокатился в лифте.

На сотом этаже меня встретил привратник.

Милый паренёк в очках. Одет с иголочки. Даже крылышки на кроссовках – я серьёзно. Бренд дорогой, даже у меня такого не было.

Он распахнул передо мной дверь – и я вошёл в обитель истинного бога.

И здесь оказалось не так плохо. Могло ли быть иначе? Вероятно. По крайней мере я бы этого хотел.

Роман явно ждал только меня. Ну прям меня, одного. Меня сразу же усадили за стол, накормили. Потом мы выпили. Поболтали о том о сём.

Я вручил отцу остатки его сына. Он кивнул – и отправил их в урну.

Я не удивился.

– Мёртвые меня не волнуют. Правда, порой, от них ещё бывает толк, но этот бесполезен на сто процентов. Это я точно знаю, – сказал он.

Я промолчал.

– И это мне в тебе нравится. Признаюсь, честно – ты одно из моих лучших вложений.

– Я бы сказал, что польщен, но честно, мне плевать.

– Знаю. Только вот, что я скажу тебе, мальчик: люди редко оправдывают мои ожидания. Но ты не из их числа. В моей семье, по счастливому стечению обстоятельств, появилось вакантное место. Я хочу, чтобы заполнил его именно ты. Есть возражения?

Гренадёр

1

Мой старший брат погиб в аварии.

Какой-то пьяный ублюдок решил покрасоваться перед дешёвой шлюхой: отключил интерактивного помощника, снял становые ограничители, спустил штаны – и вылетел на магистраль.

Не знаю, сколько всё это длилось. Но знаю точно, чем закончилось.

К сожалению, этот биомусор погиб. Живой он бы ещё пригодился – на тяжёлых работах, в лабораториях, донором. Хоть какая-то польза. А так – просто мясо на асфальте.

Я кремировал брата. Близки мы не были. Я ничего не чувствовал.

Закапывать покойников больше не принято. Кладбища отжили своё: слишком много места, слишком мало смысла.

Взял пару выходных за свой счёт – освободить его съёмную квартиру.

Ценных вещей не нашлось. Только вирт-капсула – её я забрал себе. Всё остальное отправил в утилизатор.

Не думал, что когда-нибудь окажусь хозяином подобной штуковины. Мне ближе старые игры – ретро, если угодно. Времён до войны плоти и металла.

Добыть их – уже подвиг. Запустить на современном железе – чистая алхимия.

Я с детства возился с этим: адаптировал древние тайтлы под новые системы. Такое вот у меня хобби.

Мой самодельный накопитель был забит под завязку: от Comix Zone и Battletoads до The Blood of Dawnwalker и прочих памятников эпохи дерьмовой оптимизации.

Знаете, что такое настоящее страдание?

Нет, не смерть брата.

Настоящее страдание – это когда покупаешь кучу отличных игр на распродаже, а потом даже не запускаешь их.

В моём случае – восстанавливаешь старьё, но почти не играешь.

Через две недели после кончины брата меня выкинули с работы. Массовое сокращение. Оптимизация.

Я был стыковщиком: считал траектории астероидов, перехватывал, загонял в отсеки обработки.