«Я выстроил, я!»

«Ну и заткнись, бахвал несчастный…»

Пока я малодушно размышляю над тем, не стоит ли поворотить назад в камеру и все-таки дождаться там какого ни на есть тюремщика, дабы сократить цепь измещений, ход начинает круто забирать вверх. Впереди брезжит клочок заметно просветлевшего неба. Ускоряю шаг, сколько есть во мне сил. Выход на свободу снова сужается до размеров одного Энарайфагатуада, к тому же он забран чугунной решеткой, сквозь которую протиснется не всякая крыса. Выбить ее мне с этим телом явно не достанет сил.

«Ну-ка, посторонись!»

Стрелоглазец тычет пальцами в секретные замки, что утоплены в стенах хода. Все соблюдено в сохранности, все работает. Что значит – подлинный талант… Решетка с тихим шорохом уползает в потайной карман. Путь открыт. Добро пожаловать в королевство дерьма!

Как младенец из материнской утробы… нет, скорее как змея из старой кожи – винтом выворачиваюсь из земли, вдыхаю полной грудью воздух свободы…

И блюю себе под ноги.

У воздуха свободы, оказывается, дерьмовый привкус. Кто бы мог подумать!..

Для человека, почти полжизни просидевшего в затхлой одиночке, здесь слишком много новых запахов. И все они отвратительны.

Расставшись со скудным содержимым собственного желудка, отползаю подальше, обессиленно приваливаюсь к груде закаменевших помоев. Ноги меня не держат, внутри сплошное трепыхание, ни на какие активные действия это тело не способно. На городской стене, что темной громадой нависает над Охифурхом, горят факелы. Скоро их погасят за ненадобностью. Потому что вот-вот взойдет солнце.

Оно не взойдет, говорю я вам. Ничего здесь не взойдет, пока я не позволю. Вы снова спеленали меня своим Велением, как выпотрошенную мумию, но кое-что от моего могущества я сохранил.

– Ты кто? – хрипят мне прямо в ухо.

– Я… я никто… и звать меня никак.

– Тебе чего тут нужно? Это мой участок.

– Какой еще участок?!

– Ты чего мне тут крысу гонишь? Мне сам Говенная Морда разрешил здесь подъедаться, так что все по справедливости! А ты вставай и проваливай, покуда цел.

– Слушай… слушай… выведи меня отсюда.

– Больно нужно! Сам шевели своими ходилками.

– Да я дороги не знаю.

– Дороги он не знает… сюда дорогу нашел, а отсюда, вишь, не знает!.. А куда тебе нужно-то?

– Во дворец.

– Тут кругом дворцы. Вон там дворец Говенной Морды, а здесь – мой дворец.

– Нет, мне нужно во дворец короля.

– А на хер ты сдался королю, такой урод?

– Да уж, видно, сдался…

– Во дворец ему… прынц выискался… А чем заплатишь?

– Не бойся, не обижу.

– Это ты давай бойся, это ты на моем участке развалился, как свинья посреди лужи. Деньги есть? Камешки, железки?

– Слушай… а кто это – Говенная Морда?

– Ты что, шутить надо мной удумал? Кто такой Говенная Морда… за такие вопросы удавить мало!

– Да не знаю я…

– Хм! Он не знает. Ты что, из-под земли выкопался, такой незнамка?

– Можно сказать и так. Я из Узунтоймалсы сбежал.

– Нет, уж лучше я тебя прямо здесь и удавлю, чем слушать твои околесины! Из Узунтоймалсы он сбежал… Оттуда никто еще не бегал. Никто с того дня, как ее Стрелоглазец обустроил. И сам он, говорят, там же сгинул.

– Я и есть Стрелоглазец.

– Стрелоглазец, говоришь? Хм… Долгонько же ты оттуда выбирался.

– Да уж не без того.

– Врешь, я по глазам вижу – врешь.

– Ну, как хочешь, так и думай.

– И как же ты оттуда сбежал?

– А вон через ту дыру.

– Это что же – я могу свободно туда впереться и дойти до самой Узунтоймалсы?

– Можешь. Только что ты станешь делать в моей камере?

– И то верно. Куда проще взять пойти ко дворцу и выругать Свирепца жирным кабаном. Сразу определят под землю, и собственную камеру, небось, выделят… Так что, даже если и не врешь, никакой пользы от твоего знатья мне нету.