– За чтобы это его?

– Ума не приложу. Он у нас такой осмотрительный, чуткий в финансовых вопросах. А какими связями оброс? Насчет политики вообще звериный нюх имел…

– Ну что вы его зря хороните? Наверное, произошла ошибка… следствие разберется. Может быть, его потом отпустят?

– Ошибка – не ошибка, а мы вызвали два передвижных шредера на базе автомобиля МАЗ. Вот-вот приедут. Будем утилизировать документацию. Ты же знаешь, Венечка, архив давно переполнен. Отчетность по рискам – те еще авгиевы конюшни. Мы же не обязаны этот хлам хранить? Ты подумай, что у тебя накопилось. Но свежие документы трогать нельзя: очевидно, налетит проверка. Ты ведь ничего такого не позволял себе подписывать в последнее время, Венечка? – поинтересовалась Янина Самойловна.

– Вот если только та сделка с банком «ЖМУР». На шестнадцать миллиардов, помните?

– Как же ты умудрился вляпаться, родной? Что же твой анализ показывал? – воскликнула Янина Самойловна.

– Казалось, что все чисто! Обычный контрагент, в меру ненадежный. Да и Светозар Бздяк требовал, можно сказать, умолял: у них, дескать, план по инвестициям горит, – оправдывался Турхельшнауб.

– Смотри! Светозар твой выкрутится, еще и бонус получит, а ты погоришь. Готовься к худшему. По слухам, дело вовсе не в Витопластунском, он – пешка, – сказала Янина Самойловна.

– А что вообще народ болтает?

– Боговепря хотят снять. Будешь смеяться, но ему шьют какие-то хищения. Месяц за ним следили и ничего серьезного не нарыли. На самом деле это только повод, все министерство в курсе: Боговепря элементарно подставили. Слушай, а где все твои? Почему в отделе пусто? Где твой заместитель?

– Заместитель… Он это… утонул недавно.

– Как?

– В проруби купался на Крещение. Начальство приказало. Труп течением унесло…

– Жуть! Ну, хорошо, а этот ваш волосатик… старший аналитик?

– Умер. На марафоне сердце не выдержало…

– Это когда мы с другими банками соревновались?

– Да.

– Понимаю… Ну а девочки, где все?

– В декрете…

– Понятненько… и Наталья?

– Нет, Наталья отгул взяла…

– Ладно, держись, я побежала предупредить бухгалтерию и программистов, чтобы все лишнее потерли на серверах. Пока! – администраторша выбежала из кабинета.

Турхельшнауб пригорюнился. Вот они, сомнительные подписи, теперь вылезут боком. Неприятно – не то слово, острый нож в сердце. На планете гуляет вирус, начальник арестован, документы до каталажки доведут, погода дрянь, жена бросила. Он вспомнил лежащую дома повестку и совсем упал духом. Что остается делать в такой мерзопакостный понедельник? Конечно, снова накачаться в стельку.

– Мужчина, остановитесь на минуточку!

Возглас исходил от молодого человека в ярко-голубой спортивной куртке и смешной красной шапочке с помпоном. Похожий на лыжника из семидесятых тип стоял у раскрытой дверцы шикарного «Ягуара», нагло перегородившего тротуар. Турхельшнауб сделал вид, что к нему обращение не относится, и обогнул автомобиль сзади, для чего ему пришлось выбраться на проезжую часть. Там неслись сплошным потоком озверевшие от пробок таксисты – то и жди, что собьют. Пробежав метров сто, Турхельшнауб запыхался и вспотел. От страха он остановился, а неуклюжий на вид «лыжник» без труда догнал его и схватил за рукав.

– Мужчина, стоять, блин, я к вам обращаюсь! Вы Вениамин Осипович?

Турхельшнауб обернулся с обиженным выражением лица.

– Да, это я, – придавлено пробормотал он. – А в чем, собственно, дело?

– Нехорошо по повесточкам не являться. Вам придется подскочить к нам в следственный отдел.

Перед носом Турхельшнауба возникла красная книжица, в ней было фото догнавшего его типа, причем тоже в лыжной шапочке. Стояла, как положено, синяя печать и значилось странное имя: Майкл Игоревич Бледовитый.