– 

Разрешите взглянуть?… Да. Это серьезно, мы немедленно отвезем вас в госпиталь. Вы можете облокотиться на меня и сесть на носилки?

– 

Да, – ответил Бенджамин.

– 

А ты помнишь, кто привел тебя в этот салон? – спросил старик.

– 

Как вы умудрились так повредить ногу? – спросил врач.

– 

Не помню, – ответил Бенджамин.

– 

Это был мотылек. Ты пошел за ним, а он словно играл с тобой. Манил тебя, – напомнил старик.

– 

Бенджамин, мне казалось, что вы полезли за какой-то бабочкой, – попытался уточнить сэр Хайди-младший.

– 

Да. Вспомнил. Точно! Это был мотылек, – подтвердил Бенджамин.

– 

Этот мотылек и есть твой поводырь в мире спиритизма, – сказал старик.

– 

Но кто вы?! Откуда вы это знаете? Я никому об этом не рассказывал, – пролепетал изумленный Зант.

– 

Я и есть этот мотылек, – спокойно произнес старик, по-прежнему глядя куда-то вдаль.

Онемевший Зант, не моргая, смотрел на старика.

– 

Меня зовут Аолу.

Зант застыл словно статуя, и пожирал глазами собеседника.

– 

А тебе надо научиться различать цвета и буквы,– улыбнувшись, заключил старик и посмотрел на оракула. Глаза Аолу были полны света и доброты.

Зант моргнул и почувствовал, как слеза скатилась по щеке. Тело заныло, требуя покоя. Оракул запрокинул голову и лег на скамейку, глядя в бесконечно синее небо.

– 

Да. Мистер Бенджамин, лежите так, через двадцать минут мы подъедем к госпиталю, – сказал врач и отвернулся, глядя на дорогу.

– 

Цвета и буквы… что все это значит? – спросил он, подняв голову. Но старика уже не было.

– 

Что со мной? – спросил Зант сам себя.

Странное дело, но в мечтах Бенджамина всегда появлялся некто свыше, безмерно мудрый, как третье лицо, участвующее в его размышлениях. Он никак не мог объяснить это, просто мчался в своих мыслях куда-то вдаль, ведомый лишь фантазией. Недалеко от павильона с гигантским махаоном на крыше играли дети.

– 

Это мой меч! – кричал один, вцепившись в прут от ветки клена.

– 

Нет, мой! Я первый его взял! – кричал второй.

– 

Ну и что. Ты его уронил, значит, теперь он мой! – не унимался первый.

– 

Неправда! Он случайно упал! – подхватывал тут же второй.

– 

Ну-ка, хватит! Отдайте мне сейчас же. Раз вы ссоритесь, значит не получит никто! – вмешалась подошедшая мать, отнимая несчастный предмет раздора.

"Вот так и мы", – подумал Зант, – "часто, ссорясь и заигрываясь, терпим лишения. И притом так и не понимаем, почему это произошло."

– 

Бенджамин! Вы можете облокотиться на меня? Мы приехали? – спросил подошедший врач. За стеклом огромный госпиталь горел окнами холодного белого света.

– 

Да, конечно! – ответил он и поднялся. Нога ныла и пульсировала.

После некоторых бумажных формальностей его поместили в небольшую палату на две койки. Вторая койка была не занята. "Отлично, – подумалось ему, – значит, мне никто не будет мешать". Тем временем Зант уже вышел из парка и добрался до своего дома. Плюхнувшись в мягкое анатомическое кресло, он все думал: "Цвета и буквы… Что же это? Как это понять?" Солнце уже село, на небольшой город опускался вечер. Ночь потихоньку брала бразды правления в свои руки, и оракул только сейчас почувствовал, как смертельно устал. Зевнув, он встал и отправился на кухню. Лежащая на столе газета приковала его внимание. "Изучаем цвета и буквы» – гласил заголовок рекламы дошкольного учреждения. Зант медленно подошел к столу и сел, не сводя глаз с рекламы.

– 

Так это что же получается? – заговорил он сам с собой.

– 

Я, по его мнению, в детском саду, что ли, нахожусь?

Вдруг сзади, из дальнего конца комнаты, послышалось шуршание крыльев бабочки. Оракул, оглянувшись, резко бросил туда взгляд. Звук прекратился. "Никого. Наверно, показалось," – подумал он, поворачивая голову, но вдруг резко остановился. За столом сидел старик.