– А мы ему премию выпишем, за долготерпение, – хохотнул Ваха. Он подтолкнул женщину к столу. Вика нагнулась, привычно ухватилась за столешницу. Вахтанг стянул с нее джинсы, стал ощупывать попу. Вика была погружена в свои размышления:

«Уже одиннадцать. Домой опять попаду в первом часу, и Кеше еще надо приготовить еды на завтра. А вставать, как всегда, в шесть. Боже, когда я высплюсь, ведь только середина недели!.. Ну что этот так долго возится!»

Мужчина возбужденно засопел, Вика вскрикнула.

– Ты опять в меня кончил, ну сколько я просила! – Она отстранилась, нервничая, достала из сумки платок.

Вахтанг расслабленно развалился на стуле, хищно и немного брезгливо наблюдал, как она вытирается.

– Послушай, зачем так раздражаешься? Ты же жэнщина. Должна ласковой быть, а?

Вика поспешно поцеловала его в щеку.

– Прости, я устала. И колготки ты мне опять порвал.

– Куплю я тебе колготки. Две пары куплю.

Торопливо одеваясь, она глянула в окно:

– Совсем темно. Может, довезешь меня до метро?

– Не могу, дорогая. Мне еще поработать надо. Важные бумаги, понимаешь?

– Конечно.

«Козел вонючий», – подумала она про себя.

Уже действительно было очень поздно, и ларьки кругом все были закрыты. Накрапывал дождь. Вика задержалась на ступеньках, доставая из сумки зонт.

За углом что-то загремело. Вахтанг выглянул из двери:

– Кто там!

– Кошки поесть ищут. – Вика раскрыла зонт и торопливо застучала каблучками по асфальту, спеша домой.

Кажется, это был самый длинный день в его жизни.

После того как в первые минуты после взрыва Олегу пришлось разгребать завалы и выносить раненых, он до утра находился на месте. Но уже занимался своими прямыми обязанностями: выводил людей, обходил окрестные подвалы и чердаки, даже постоял в оцеплении, как обыкновенный милиционер, отгоняя от опустевших домов мародеров и любопытных.

В ОВД он вернулся днем, и только успел позавтракать, как закрутилось!

Вся милиция была поставлена на уши, отозвали даже отпускников, тех, кого нашли в Москве, конечно.

Сотрудников разбили на группы, приставили омоновцев, усилили срочниками из дивизии особого назначения и отправили чистить злачные места.

К вечеру Олег сбился со счета, сколько кабаков и малин они обошли, проверяя паспорта, проводя обыски и задерживая подозрительных.

Под вечер, когда сдавали в КПЗ две темные личности, он просто вырубился – заснул у дежурного на топчане. Кто-то из ребят сказал, что Захаров был на завале уже в десять минут первого, и его решили не будить, уехали без него.

К ночи интенсивность спецмероприятий усилилась, в ОВД следователей не осталось и выбор начальства почти случайно пал на него.

Олега разбудил дежурный:

– Захаров, вставай. Ишь, разлегся на моем ложе.

Олег сел, удивляясь непривычной тишине вокруг, даже пьяные за решеткой, где держали временно задержанных, не горланили как обычно.

– Что так тихо?

– А почти никого и нет, – ответил дежурный. – Народ на выезде. Только я дежурю, ты спишь, и Сытин в кабинете думает. Кстати, он тебя вызывает.

Начальник отдела встретил Олега по-отечески:

– Ну что, Захаров, выспался?

Олег смутился.

– Не красней, – полковник усмехнулся, – пора бы разучиться. И вообще, время тебе, Захаров, приниматься за самостоятельное дело. Вот с сегодняшнего трупа и начни.

– С чего начать?

– А ты и не слышал?! Ну ты и соня, Захаров! Дежурный над самым твоим ухом в телефон орал, я на втором этаже от его воплей оглох. Труп на рынке нашли, только что звонили. Вот ты им и займись, тем более все опытные опера в эти дни другим заняты будут.

– Спасибо, Андрей Петрович.

– Ты благодаришь или ерничаешь? – Сытин строго глянул поверх очков.