Солнечный диск, заходя, коснулся лучами кроны деревьев. Мулла торопился, насколько это позволяли приличия, читал молитвы быстрее. Женщины причитали, как это делают, провожая родных, женщины во всем мире.

Мужчины стояли молча. И скорбь на их лицах соседствовала с решимостью отомстить.

Отомстить неизвестно кому? Или они знали убийц? Именно об этом размышлял Олег, наблюдая, как завернутое в белый саван тело опускают в свежевырытую могилу.

Потом поднесли второго покойника. Стенания усилились.

Мулла перебирал четками, часто кивал белой чалмой. Родственники наклонялись, брали горсть земли, бросали на ослепительно белый саван.

Олег поежился: «В гробу как-то лучше…» На него уже косились настороженно.

Он отошел в сторону, под росшие кругом деревья, встал так, чтобы не упускать из виду седовласого, крепкого мужчину. Кроме муллы, он был как бы в центре процессии: ему выражали соболезнования, вокруг него теснились родственники рангом пониже.

Молитвы были уже прочитаны, ритуальные комья земли осыпали тела; рабочие подняли лопаты – засыпать, но их остановили. Все чего-то ждали.

Мулла вопросительно поглядывал на седого. Тот сокрушенно пожал плечами, дав знак рабочим. Лопаты приподнялись.

В этот миг прямо на кладбище въехал джип, мягко урча мотором, подкатил к могилам.

Рабочих вновь остановили.

Вначале из джипа выбрались двое охранников, завертели головами, оценивая обстановку. Один сразу как остановил взгляд на Олеге, так и не отводил больше, демонстративно заведя руку за полу пиджака. Олег столь же демонстративно развел руки в стороны, показывая пустые ладони.

После охранников из джипа вылез хозяин.

К нему поспешил седой. Они обнялись. Хозяин покровительственно положил руку на плечо собеседника – утешал; седой благодарил с чувством собственного достоинства, но очень искренне.

Олег с интересом наблюдал.

Седой – коренастый, крепкий, битый жизнью – производил впечатление человека, трудом и талантом проложившим себе дорогу в жизни. Хозяин – дорогой голубой костюм, каменья, тонкие черты лица – барин, правящий по праву и по рождению.

Потом хозяин переговорил с муллой, постоял над могилой, сказал несколько слов остальным и, сев в джип, уехал.

Рабочие получили возможность завершить свою работу.

На могилу положили простой камень, огромный валун без надписи, – словно кусочек гор, занесенный в Москву.

Народ стал расходиться.

Над камнем остался только седой; склонив голову, что-то шептал.

Олег приблизился, постоял немного, тихонько кашлянул.

Седой оглянулся.

– Айнди Султанович? – Спрашивая, Олег развернул удостоверение.

На него уставились холодные серые глаза, на самом дне которых, едва различимый, таился вулкан ненависти и ярости; на удостоверение Айнди не глянул, вонзив взор в переносицу сыщика:

– Вы пришли меня арестовать?

– Нет, я хочу только поговорить.

– А другое место выбрать не могли?

– Я не знал, где вас искать, – не стал лгать Олег. – И не хотел терять время на поиски.

– Знали, кого искать, но не знали где, – усмехнулся чеченец.

– Ваши отпечатки пальцев нашли на рынке и на квартире Муртаза. Имеются они и в нашем фонде.

– Естественно. – Айнди равнодушно пожал плечами. – Муртаз и Ваха – мои родные племянники. Я часто у них бывал и дома, и на работе. Ничего удивительного, что вы нашли кучу моих отпечатков. В квартире Муртаза они везде, даже на ручке унитаза в сортире. Или вы подозреваете меня в убийстве моих родственников?

– Я знаю, что вы не убивали, – сказал Олег.

В глазах горца мелькнул огонек, он резко повернулся:

– Вы кого-то арестовали?

– Нет.

– Подозреваете?

– Я надеялся, что вы мне это скажете.