После подписания подозреваемым признательных показаний Габоронов мысленно надеялся, что просьба защитника о его отсутствии при таком моменте не выйдет ему боком. Дознаватель шёл на нарушение закона, чтобы отправить дело в суд в установленные сроки. Поскольку адвокат должен был быть сейчас с подозреваемым и также подписывать данное признание. Адвокатского ордера вообще в деле не было. По сути, если Десяткин завтра передумает, то Габоронову нужно будет уничтожить данный протокол и забыть о признательных показаниях. Не говоря уже о том, если в кабинет ворвутся какие-нибудь органы и не раздуют из данного факта какую-нибудь фальсификацию, превышение должностных полномочий или мошенничество. Единственно, вся нажива, которую получал сейчас дознаватель, совершая сам преступление – это простое выполнение своей работы…

Звонок сотового телефона продолжил доброе утро Габоронова.

– Алло, Серёга, привет! – звучал серьёзный голос участкового уполномоченного Хартикова.

– Да, Игорь Васильевич, привет! – ответил дознаватель, параллельно указывая Десяткину, где ещё нужно расписаться в протоколе дополнительного допроса.

– Я взял характеристику на Апрешумяна, ты у себя?

– Да, у себя, товарищ майор, только скоро уеду на выводку. Оставишь тогда у меня на столе её, ладно? – дознаватель вновь убедился, что давать поручения участковым или оперуполномоченным через начальника продуктивнее.

Стоило только Ольге Юрьевне позвонить их начальнику, характеристика сразу появилась. Но это лишь так же вопрос о загруженности участковых. Задач от начальства всегда много, просто приоритетность меняется на ходу. «Стой там – иди сюда. Это брось – возьми немедленно».

– Всё, сейчас я составлю протокол проверки показаний на месте, – дознаватель Габоронов сообщил подозреваемому Десяткину, – И поедем. А там окажетесь в своём переулке и сразу сможете пойти к Шавко, договариваться о примирении.

– Хорошо, – покорно ожидал Десяткин.

На часах уже было одиннадцать, когда в кабинет постучались и дверь приоткрылась.

– Здравствуйте, а Габоронов на месте? – задал риторический вопрос вошедший в кабинет гражданин. Про цепкого дознавателя у двери он прекрасно знал. Если не сказать сразу, к кому пришёл, она всё равно на лету остановит и выяснит.

– На месте! Серёжа, к тебе! – сообщила лейтенант Третьякова. Как обычно, на ровном месте оказавшаяся там, где без неё прекрасно бы обошлись.

– Здравствуйте! – ещё раз поздоровался друг Габоронова, которого он позвал в качестве понятого.

– Здравствуйте! – поприветствовал серьёзно дознаватель Юру с его спутницей Светой, далее обратился к Десяткину – Вот, это понятые, они съездят с нами.

– Хорошо, – ничего против не имел подозреваемый.

– Можем, конечно, в Вашем переулке поискать, – специально предложил старший лейтенант, дав понять, что тогда состоится представление, в котором соседи всего переулка будут участвовать.

Если промолчать, то спустя какое-то время у Десяткина могут закрасться такие мысли, как: «Вот менты дело шьют, понятые какие-то свои. Все они заодно». А так будет: «Слава богу, понятые не с моего переулка. А то было бы как в криминальной передаче: милиция, куча соседей, я показываю, как совершил преступление, меня фотографируют…».

– Не, не, зачем соседей? И так все в курсе, цирк опять получится, – одобрил понятых Десяткин.

– Вот и я так подумал, – улыбнулся Габоронов, – Мне нужно ещё минут десять – протокол набрать. Покурите пока, пожалуйста…

К этому времени в кабинет дознания пришли ещё какие-то люди к коллегам. В помещении образовался небольшой гул. Старый оконный кондиционер не справлялся абсолютно. Габоронов уже чувствовал, как думается не так легко. Глаза уже начинало резать от усталости, ноги горели в туфлях, чувствовался собственный запах пота. Но все были в сборе и ждали только его.