Уголовное дело в чистом виде – это должно быть проверенное строгим редактором чтиво. Со всеми запятыми, красивыми и правильными словоборотами, без разногласий в написанном. Если в начале повествования уголовного дела главного «героя» будут звать Николай, а где-то в середине он станет Василием, то хорошего ничего не жди.

Все протоколы допросов берутся с предыдущих дел. Копировать-вставить. Меняются даты, фамилии, данные и вновь заполняются новыми описаниями преступлений. Однако в этих документах есть места, которые заполняются формально. Например, как в предыдущем протоколе допроса потерпевшего Шавко. В строке: «Лица, участвующие в следственном действии, были заранее предупреждены о применении при производстве следственного действия технических средств» заполняется «персональный компьютер, принтер дознавателем Рогачёвой Т.М.». Если взять у коллеги данный протокол допроса и заполнять его под себя, то эту строчку можно запросто пропустить по невнимательности.

Когда проводится реальный допрос, обстановка царит напряжённая. Подозреваемый с адвокатом следят за каждым движением руки дознавателя: как он щёлкает компьютерной мышкой, что-то печатает, смотрит всё время в монитор, при этом молчит. А сотрудник милиции пытается пробежаться по всем строчкам протокола, исправить данные, при этом держа в голове, что надо не забыть в показаниях подозреваемого указать нужные дознанию слова, такие как: «да, я разозлился и ударил», а не просто «ну, случайно задел». Совокупность всего требует хорошей концентрации. Надо же ещё показать, что дознаватель уверен в себе, своих знаниях, действиях. Жулику будет смешно наблюдать, как милиционер с красным лицом от волнения будет спрашивать постоянно у старших коллег: «А как тут написать? А как это сделать в случае, если…?».

В итоге практически всегда в уголовном деле после производства следственных действий остаются ошибки. Такие опечатки как: фамилия с предыдущего преступления, его номер, дата – частые «подставщики». Ошибки, конечно, формальные, но имеющие юридические последствия. «Что? Рогачева применяла компьютер и принтер, а не Габоронов? Так, кто допрашивал?».

Чтоб исправить такие погрешности, нужно потом при их обнаружении, звать вновь всех участников и говорить, что: «не грамотен, простите, вот тут исправил, распишитесь, пожалуйста, ещё раз». И вот здесь зачастую, дознавателю приходится изгаляться. Но об этом позже. А пока Габоронов проверял каждую строчку с предыдущего допроса подозреваемого, стараясь при таких условиях, с платным адвокатом, не допустить ошибок и опечаток.

В итоге, ещё через полчасика Габоронов зачитывал Десяткину его же показания, которые подозреваемый слышал в первый раз. Габоронов взял их из показаний потерпевшего Шавко.

Десяткин со всем согласился, всё подтвердил. Только на месте, где: «не выходя из автомобиля, я стал кричать ему: „убери свою машину, мне нужно проехать“ начал сей факт категорически отрицать. Утверждал, что не кричал, а „нормально“ попросил».

Место «я схватил за его куртку двумя руками. При этом Шавко В.А. облокотился на свою автомашину правым боком и придерживался правой рукой, чтоб не упасть. Тогда я начал тащить его на себя, высказывая нецензурную брань» так же подозреваемому резало слух. Он утверждал, что особо не матерился, выскочило, может какое нецензурное словечко, а так, чтобы выражаться… И за куртку не так уж сильно и хватал… Так, подержал немножко…

Габоронов вновь провёл беседу с Десяткиным, рассказав, что если потерпевший указывает так, то так тому и быть. Отрицать данные факты – только вредить себе, вступать на тропу непризнания, нераскаяния, а значит вряд ли о прекращении дела может пойти речь. Подозреваемый Десяткин протокол дополнительного допроса подписал, в котором было указано, что: «не сдержался и со злости ударил правой ногой по конверту левой задней двери автомобиля „ВАЗ-21099“». Это была ключевая фраза в показаниях. Имел умысел (разозлился) и совершил действие (нанёс удар). Если в показаниях было бы: «Проходил мимо, споткнулся, начал падать и автоматически выставил руку вперёд, а там оказалась дверь машины, которая помялась», то умысла и действия, направленного на повреждение имущества, не было. Всем спасибо. Все свободны.