И вот вопрос: почему одни стихи накрепко врезаются в память, а другие пролетают мимо, почти не оставляя в ней следа? Ответ на этот вопрос лежит на поверхности.

Будучи молодым ещё человеком, ваш покорный слуга, память которого далека от совершенства, «Медный всадник» читал, читал, читал и дочитался до того, что выучил эту поэму наизусть. В школьные годы моя соседка по парте сказала мне как-то, что её отец знает наизусть поэму Лермонтова «Мцыри». Тогда мне это казалось чем-то невероятным. А теперь, если еду в метро более получаса, читаю про себя эту петербургскую историю, чтобы не так скучно было в грохочущем вагоне. Всё, что читать так же легко, как дышать, запоминается быстро.

Роман в стихах «Евгений Онегин» – большое и цельное произведение, но… это только на первый взгляд. В младших классах средней школы меня заставляли учить наизусть его отрывочки как отдельные стихотворения:

И я, как и многие, вовсе не законченные оболтусы, а нормальные для своего возраста пацаны, скрепя сердце, это учил. А в старших классах я читал эту скукотищу целиком и ведать не ведал, что когда-то учил его кусочки. Но прошли годы, и эта «скукотища» стала одной из моих настольных книг. Время от времени я перечитываю роман целиком, а уж любимые куски, листая книгу или цитируя наизусть, читаю едва ли не ежедневно. Их и запомнить легко. Например, строфы с 30-й по 34-ю первой главы романа:

И далее, в трёх с хвостиком строфах, поэт горячит читателя описанием женских ножек и чувств, которые они у него вызывают. Горячит, разогревает, а в конце 34-й строфы выливает на читателя ведро холодной воды:

Каково? Здорово!

А с помощью строчек из 28-й строфы третьей главы можно красиво оправдать свою оговорку или ошибку:

Не знаю, могут ли быть уста румяными? Мне привычнее, когда так говорят о щеках, но… кто знает? Уста, ланиты… и потом, это же Пушкин!

И как же тут не вспомнить изящные ошибки, которые совсем не портят произведения искусства? Художник слегка «ошибается» с цветом – и зрители говорят: «Ох!», а поэт… Великий поэт Владимир Семёнович Высоцкий в стихотворении «Песня о вещей Кассандре» слегка «напутал» с падежами, а получилось чудесно:

Не как «кем», а как «кто»! Можно ли живее описать, как в отместку за перенесённый страх, за полученные во время кровавой схватки раны победитель с наслаждением пользуется безграничной властью над побеждёнными?

Но вернёмся к Пушкину. Вы собрались поругать наши дороги? И Александр Сергеевич этим занимался. Глава 7, строфы с 33-й по 35-ю: