Проиграв еще пару состязаний, о чём даже вспоминать не хочется, Холмс и Ватсон очутились у роковой черты.

– Что-то счастье дуриком не ловится, – оценил Ватсон оперативную обстановку.

– Мой незабвенный друг Мориарти сказал бы, что нефартовые мы фраера! Но завтра я буду ставить на смертельный номер, очень надеюсь, что казино такого ещё видывало, – сказал Холмс. – Незабвенный Лестрейд навёл меня на одну нетривиальную идею! Однажды он решил пострелять в моей комнате, чтобы похвастаться своим почётным кольтом. Ему показалось, что вензель королевы Виктории, который я выбил на стене из своего револьвера, не столь хорош, как того требует его монархическое чувство. Лестрейд добавил к моему узору еще шесть дырок из своего кольта. Тогда я оценил его оружие по достоинству, а теперь намерен сполна использовать это достоинство против казино. Вся проблема будет заключаться в праве первого выстрела, Ватсон, но тут будут честные фифти-фифти. О большем в нашем положении мечтать не приходится.

Гинея полетела вниз, подскочила, ударившись о пол, завертелась, как юла, и легла набок.

– Аверс, господа! – возвестил Фагот. – Все это видят? Примите мои соболезнования, мистер Холмс, вы стреляетесь первым. По вашему требованию револьвер заряжен полностью, шестью патронами! Нет ни одной пустой каморы! Можете попрощаться с вашим другом! В аду вы уже не увидитесь!

– Мы уже давно всё сказали друг другу, – сказал Холмс. – Прощайте, Ватсон, или до свидания. Не разводите истерику, мистер Фагот!

– Вот что бывает с господами, которые трясутся над чаевыми, – злопамятно и злорадно сказал под руку Бегемот.

Под неотрывными взглядами всей честно́й компании Холмс перевернул блестящий барабан быстрым движением руки, хотя в этом не было никакого практического смысла, и приставил дуло к виску. Он сдвинул брови, как бы сосредоточиваясь на чем-то важном и известном только ему, затем кивнул головой и нажал спуск. Боёк щёлкнул возле уха отвратительным пустым звуком – выстрела не последовало.

– Осечка! – воскликнул Фагот. – Да вы, Холмс, счастливчик, каких поискать! Твоя очередь, Бегемот! Смотри, не промахнись!

– Ненавижу щекотку, – покривился Бегемот. – Ну, так, хотя бы уши прочищу!

Он просунул ствол в мохнатое ухо и со свирепым «Ммммяяууу!!» потянул за курок. Выстрела не последовало.

– Какого черта тут творится? – обеспокоился Фагот. – К барьеру, мистер Холмс! С истинным прискорбием прощаюсь с вами.

Лицо Холмса покрылось бледностью. Замедленным жестом он приставил ствол к голове и… Боёк хлопнул, но выстрела не последовало!

– Что за дрянь! Никогда не видел такого дрянного револьвера! – вскричал Фагот. – Совершенно не понимаю, как американцы перестреляли из таких плохих кольтов миллионы индейцев. Чтобы застрелить индейца из такого пистолета, его нужно сначала поймать, связать и потом полдня нажимать на курок!

Бегемот по-ковбойски крутанул кольт в лапе и сказал, что тот, наверное, залежался в музейной витрине. Опять раздалось свирепое «Ммммяяууу!!» – и всех оглушил мощный выстрел 45‑го калибра. Вместе с выстрелом из кольта кот шлёпнулся вниз головой на пол.

– Всё кончено, – слабым голосом сказал кот и томно раскинулся в кровавой луже, – отойдите от меня на секунду, дайте мне попрощаться с землёй. О мой друг Азазелло! – простонал кот, истекая кровью, – где ты? – ты не пришел ко мне на помощь в момент неравного боя. Ты покинул бедного Бегемота в самый жуткий момент! Ну что же, пусть моя смерть ляжет на твою совесть, а я завещаю тебе этот кольт, чтобы ты ковырялся им в зубах… Ухожу! – прошептал кот и снова выстрелил в свою голову. – Ухожу! – опять выстрел. – Совсем ухожу! – раздался четвёртый выстрел… Потом пятый и шестой.