Энрик, гордо воздев копье, вышагивал по плитке площади первым, как старший по чину из них всех. На тени его это копье, казалось, острием своим достает до самого сердца площади. Индавирец поигрывая пальцами по своему изукрашенному ремню, брел следом, оглядывая площадь, словно бы невзначай. Ублюдок, скинув самострел с плеча, оставил его в тени у ближайшей колонны, ограждавшей площадь и, неохотно убрав пальцы с рукояти своего клинка, вышел за кузеном и чужестранцем. Данни, сделав глубокий вдох свежего утреннего воздуха, полного запахов городской пыли и морской соли, скрепя сердце, пошагал за старшими спутниками, одернув свой кафтан и нервно потерев рукояти кинжалов на груди.

Щурясь и морща лицо, озаряемое солнечным восходом, Яхир Шайхани оперся ногой на один из мраморных краев фонтана, вырезанных из камня в форме плескающихся рыб. Сложив руки на груди, он глядел на пребывающих на площадь «долгожданных» гостей. Его пепельные волосы, спадающие по спине ниже плеч, на свету казались светлее, чем были на самом деле. Усы того же цвета, разве что гуще и чуть темнее, уподоблялись форме его губ, скривившихся в недовольстве. Расшитое лунами в серебре шервани на нем было пошито так плотно, что даже морской ветер, казалось, не трепал его. Скимитар у него на поясе грозно поблескивал.

Рядом, сидя на той же окаемке фонтана, опустив взгляд на сложенные на коленях руки, с задумчивым видом ожидал их и Тайал. Свой длинный рыцарский меч он положил рядом в ножнах. Ох, как же ублюдок надеялся не увидеть его тут сегодня. Черные волосы Тайала доходили ему почти до плеч, острое, холодное лицо, кажется, всегда было хмурым, тяжелым и задумчивым. На нем была только свободная рубашка, да кожаные штаны с сапогами. Несмотря на то, что где-то у сира Тайала наверняка должны были быть его доспехи, он не любил носить их. И немудрено. Потирая в руках длинные кожаные перчатки, он засунул их за пояс, завидев распростёршиеся по площади длинные тени выходящих на нее людей Каранай.

Третьим ожидавшим из них был слуга господ Шайхани, по имени Нарим. Молодой человек, выросший среди них. О его происхождении ходили разные слухи, но какие из них были близки к истине, пожалуй, знал только господин Саиф. Нарим, облаченный в свободный светло-золотой кафтан с таким же желтоватым пакулем на голове, почесывал свою ровно выстриженную бороду, нахмурив густые черные брови. В отличие от спутников, свои волосы он держал коротко стриженными. Свободной рукой он оперся на бердыш, с изогнутым, словно полумесяц, лезвием.

Ловким движением опоясывая круг взмахом копья, Энрик выступил вперед, направляясь к фонтану. Взгляд Яхира тут же упал на него.

– Я уж подумал, что ты не явишься, анвар, – голос старшего из наследников Шайхани был острым, горьким и кислым, словно лимон.

– Мы тоже полагали, что вы разбежитесь, как заслышите утренние колокола, – пожал плечами брат, стукнув древком копья по земле.

– Как ночь расступается с лучами солнца, – добавил Заян.

– Не ты ли говорил, что мы сойдемся при сумерках? – поднял грозный взгляд исподлобья Нарим. – Или испугался явиться сюда при луне?

– Меня не так-то легко испугать, – улыбнулся Энхе, упершись руками в бока, рядом с ножнами, где висели его клинки. – Да и за лунными фазами пускай следят леди. Им оно поважнее будет.

– Тебе неведомо святое, чужак, – стиснул зубы Нарим. – Как и всем вам. Это не ваша земля, и вам не рады тут.

– Эта земля принадлежит по наследству моему лорду-отцу. Рад ты или нет, однако закон есть закон, – улыбнулся ему Энрик.

– Все вы здесь чужаки, – процедил Яхир. – Будь моя воля, я давно бы избавил эти земли и святые воды, что их омывают, от вашей грязи.