Венчание в Брюсселе

В жизни каждой пары есть тот момент, тот пик счастья, который невозможно забыть. Этот момент – как последний огонь в угасающем костре любви, он помогает оживить его и согреть снова. Как говорят memento mori, «помни о смерти», «помни, что смертен»; но я бы добавила: помни и о любви, помни, что когда-то ты любил этого человека…

В Брюсселе, как и по всей Европе, по воскресеньям звонят колокола – как в католических, так и в православных храмах. После Октябрьской революции огромное количество русских оказалось вдали от своей родины. Для них храм стал необходимостью, символом того, что они не забыли, не оставили свою страну. Бывший секретарь генерала Врангеля предложил возвести в столице Бельгии храм-памятник в честь «Царя-Мученика Николая II и всех богоборческой властью в смуте убиенных». В 1929 году, под покровительством Великой княгини Ксении Александровны, был создан комитет по сооружению храма. В октябре 1950 года храм был освящён митрополитом Анастасием Грибановским в присутствии князя Гавриила Константиновича Романова.

В одной из стен храма «Царя-Мученика Николая II и всех богоборческой властью в смуте убиенных» хранятся реликвии, обнаруженные на месте уничтожения тел царской семьи. Великая княгиня Ксения Александровна пожертвовала храму икону Иоанна Крестителя, принадлежавшую когда-то Ипатьевскому дому. Также здесь хранятся Библия Императрицы, погон и шинель Николая II, а также другие драгоценности. На полках вдоль стен – иконы, пожертвованные русскими людьми в память о новомучениках российских.

Во время богослужений перед храмом собираются потомки белых эмигрантов, той самой первой волны; их лица благородны, русская речь не утрачена. Когда-то первые белые эмигранты с благоговением вспоминали свою родину, и этот храм стал для них единственным местом, где они могли соборно помолиться за себя и за тех, кто остался далеко, в любимой ими стране.

Шёл 1992 год, май. Брюссель утопал в зелени цветущих каштанов, а японские вишни уже сбрасывали свои розовые цветы. Улыбка влюбленного мужчины, неожиданно вошедшего в мою жизнь, пьянила меня не меньше, чем благоухание весенней природы. Казалось, что небеса разверзлись и ангелы радуются: они обещают земное счастье после долгих страданий. В тот майский день мы венчались. Хор пел наверху, в том самом месте, где когда-то висели знамена Императорской и Белой армии. Батюшка Николай, осеняя нас крестным знамением, подал нам два обручальных кольца. Короны, венчающие влюбленных, медленно опускались над нашими головами, символизируя, что Бог увенчал нас, требуя верности и любви. И слова священника, обращённые к Богу: «Благослови этот брак и даруй рабам Твоим жизнь мирную, долгую, целомудрие и любовь друг к другу», звучали в унисон с ангельскими голосами хора.

Собор был заполнен родственниками и друзьями, горели свечи, и запах тающего воска наполнял воздух. Вокруг были цветы, а на улице, под лучами майского солнца, устремляла к небу свои тонкие ветви совсем юная березка – она напоминала о далекой родине. Отныне моя родина была и здесь, но эту новую родину нужно было сначала понять, а потом полюбить. И вот в тот самый майский день всё обещало счастье – простое женское счастье, которое может принести брак по любви. Опять по любви… Опять была надежда, что вот именно на этот раз всё будет иначе. Тогда я еще не понимала, что «иначе» просто так не бывает.

Венчание, огромные свечи, символизирующие благодарность Судьбе, не могли изменить то, что требует не внешних ритуалов, а внутреннего осмысления.Осмысление собственных слабостей, осознание того, что мужчина тоже заблуждается в своем стремлении к счастью, что он, как и женщина, пребывает в иллюзиях… Всё это предстояло познать. Женщина дает обет верности мужчине, а мужчина – женщине; священник соединяет их перед божественным оком. Будут ли они верны друг другу? Становится ли любовь реальностью, которая живёт внутри нас? И вот тут я вспомнила слова мудрой женщины – француженки Анник де Сузенель. Она впервые заговорила о женственности, но женственности не внешней, а внутренней. По её мнению, каждый человек имеет в себе женское начало – сострадание, милосердие к ближнему. Она трактует Библию в мистической перспективе, утверждая, что человеческая душа – это невеста, готовящаяся к небесному супружеству. И вот произведение Микеланджело, «Оплакивание Христа», или «Пьета», – это не только образ матери, оплакивающей своего сына, но и символ женского милосердия, глубокой любви с большой буквы.