Там лежали несколько толстых потрёпанных папок. На верхней, самой массивной папке была надпись. Элл уже успела бегло пройти с папой, ещё до его командировки, букварь. С помощью такого перспективного багажа знаний она пыталась прочесть все надписи – чаще вслух, интуитивная подсказка для дополнительного понимания звуковой картинки читаемого слова. «С б о р к а», – н ачала по буквам читать Элл. «Сборка, – п овторила слитно всё слово, – а р хи в н ы х – архивных – д о ку ме н то в – документов», – повторяла она уже слитно читаемые слова. «Архивных» – э то слово она неоднократно слышала от мамы и дяди Фре – п онятно, это же его работа. Дальше следовали ещё какие-то три слова, которые при прочтении и повторении ничего для неё не значили: «И но ха – Иноха, д е н – ден, Ф о ни ке н а – Фоникена», – девочка правильно повторяла вслух каждое слово. Далее следовали цифры – четыре и два с точкой между ними. Открыв обложку папки, Элл увидела внутри несколько многостраничных документов. На каждом из них, вверху, на первой страничке, была одинаковая надпись: «М а н ус к ри п т – манус-крипт – В о й не ца – Войнеца», – негромко повторила Элл эти, уже совсем непонятные для неё слова. Полистав несколько страниц в поисках картинок, она так ничего интересного и не нашла, только ещё одно слово, выделенное шрифтом и несколько раз уже встречавшееся на разных страничках текста, привлекло её внимание: «Б», далее шла какая-то стройная, ещё неизвестная ей буква (i), «б», «л» – всего четыре буковки. Закрыв общую папку, Элл приподняла её нижнюю часть, посмотрела под ней – там лежали похожие папки, такие же старые, потёртые на вид, как и эта верхняя. На поверхности папок лежала игральная карта с изображением всадника с продолговатым предметом в руке (рыцарь жезлов). Засохший таракан с одним сохранившимся усом переключил её внимание. Такие «жучки» уже давно стали редкостью в домах. (Одной из вероятных причин этого было особое излучение средств связи и коммуникации.) Осторожно вытащив сухого таракана, она положила его на стол и бегло просмотрела оставшиеся три шуфляды. В одной из них, средней, тоже лежали какие-то бумаги с чертежами, но интересных картинок при пересмотре не обнаружилось, кроме какой-то сложной технической картинки из множества колёсиков, вмонтированных друг в друга, и странных цветных картинок, вызывающих какие-то кислые ощущения. «Надо идти завтракать», – подумала девочка. Элл решила попросить дядю Фре показать ей эти картинки, чтобы ещё раз посмотреть на них и чтобы дядя рассказал ей, что на них нарисовано. В третьей шуфлядке были разные мелкие штучки – канцелярские принадлежности, скрепки, карандашики, ручки, ластики и прочее, но главного – её куколки – там тоже не было! Четвёртая шуфляда – верхняя – вначале не открывалась, как будто была закрыта.

– Ладно, надо будет попросить у дяди Фре, когда придёт с работы, посмотреть и поискать пропажу там, – решила она, ещё раз окинув комнату взглядом, перед тем как уйти. Элл увидела на панельке шуфляды маленькую кнопочку с правой стороны. Нажатие на эту кнопочку ни к чему не привело, но интуитивно она попробовала снова открыть шуфляду. На этот раз успешно. В тайной шуфляде находился какой-то документ и квитанции. А под ним несколько больших почтовых конвертов с бумагами, вложенными в виде пакетов внутрь. Конверты были подписаны. Три из них оказались не заклеенными, и Элл, старательно достав содержимое каждого из них, проверила их на наличие чего-то интересного – картинок или, может, конфеты. Но поиск не дал результатов. Извлечённые пакеты были заклеены и вложены в конверты. Разочарованная результатом поисков, Элл в случайном порядке вложила пакеты в конверты, всё как было, положив на прежнее место, в шуфляду. Документ был чужим, с каким-то фото незнакомого ей человека, и она положила его так же – в едь дядя Фре может поругать её.