Давление от выпитого кофе и такого объёма информации подскочило до той границы, когда уже стало слышно сердцебиение в ушах.

Пропустив стопку страниц, Энн продолжила ознакомление с текстом.

Вскользь упоминалась «ошибка», а вернее, намеренная аберрация от планируемой цели – введения частично генома пришельцев-астронавтов, своих эпигенов. Эти гены кодировали некоторые не свойственные данной форме жизни качества. За такую провинность или «оплошность» часть исполнителей была отстранена от дальнейших работ и примерно наказана.

Процесс наказания был запротоколирован для будущих поколений создаваемых элементов новой цивилизации через особую форму записи. После специальной тотальной формовки (карты сборки) протоколы должны быть изъяты и уничтожены во всех хранилищах планеты. Однако «процесс» был уже запущен.

Выявить и изъять все случаи такого внепланового внедрения было практически невозможно.

Там же следовало упоминание о некоем протоколе разборок по небрежности – п оследствиях неполного удаления препаратов, попавших таким образом в биосферу планеты. Вплоть до подозрений о тайной намеренности таких «провалов».

Отстранение провинившихся исполнителей и их замена привели к недостаточной шлифовке конечного варианта, его незавершённости, нестабильности и генной нестыкованности с некоторыми другими объектами, вводимыми для этой планеты (с тем же «деревом жизни», например), а также к феномену спонтанного возврата витаминной зависимости как связи с обменом азотсодержащих веществ метаболизма. Пришлось остановиться на неполном в своей регуляции, хрупком и неустойчивом, но минимально «достаточном» обменном уровне генома. Эта упрощённая схема была принята из-за привнесённого дефицита времени прежде всего.

Энн отложила текст. «Надо будет перечитать на свежую голову, завтра, – п одумала она. – А сейчас пора спать, 3 часа ночи. Скоро светает!» Застелив кровать и почистив зубы, она выключила свет и прилегла, но через несколько минут свет снова был включен, Манускрипт снова оказался в её руках. Спустя ещё несколько минут Энн всё-таки заснула с текстом в руке и включенной лампой. Она помнила, что как раз подошла к самому, как ей казалось, главному – р езультатам евгеники человека, как следствие этого проявлявшемся в его онтогенезе, позднем утробном периоде развития на 8-м и 9-м месяце.

Как бы мы ни старались, время пробуждения ребёнка – всегда некоторая неожиданность. Либо для самого ребёнка (если он просыпается от резкого звука, например), либо для окружающих – как правило, для родителей, успевающих «позабыть» или расслабиться во время детского сна. Элл проснулась, сохранив остатки сновидений – с транных, необычных: ей снился полуночный полёт со всякими периодически происходящими встречами и «нестолкновениями» с летучими мышами, нетопырями, которые, приблизившись к ней, вдруг испуганно метались прочь – и так до самого рассвета, потом что-то ещё… А перед самым пробуждением она видела свою куколку, как маленькой крылатой феей она выпорхнула из кокона, её кокона, и, полетав по спальне, вылетела в форточку. Ощутив свою виртуальную потерю, Элл воспротивилась. Слабое по энергетике чувство собственности заставило тем не менее вернуть виртуальный образ назад в кокон, где её чудная фея, сложив крылышки, устроилась на отдых в кроватке. Первой мыслью Элл после пробуждения была её куколка. Она встала и, не одеваясь, подошла к своей игрушечной кроватке, в которой оставляла кокон. В кроватке ничего не было!

Элл вспомнила, что ещё вчера кокон был пуст, они с дядей Фре даже пытались найти куколку при пустом коконе. Элл не забыла об этом. Однако сейчас и пустого кокона тоже не было. Тщательно, слегка взволнованно девочка осмотрела детскую – под кроватью в первую очередь (почему-то ей казалось, что именно туда «прячутся» все пропажи). Затем на подоконнике, на полу, на столе, ещё раз в своей сумочке – нигде не было её куколки и даже пустого кокона, не говоря уже о той самой фее с крылышками. Второпях натянув колготки, полосатую пижамку и тапочки, она выскочила за дверь. На секунду задержавшись на развилке поворотов, Элл направилась наверх, к дяде Фреду – вдруг он знает! Дверь была приоткрыта, но дяди Фре не было. Она вошла и осмотрелась. На столе лежала «дес», экран слабо отсвечивал в режиме энергосбережения. Кровать была не застелена. На подоконнике стоял хаб – искусственный кактус, членистые зелёные части которого были (она недавно узнала об этом в группе) флэшками. Информация передавалась по проводу от горшка хаба к антенне, от каждой флэшки, интегрируемой в энергоавтономную память, вмонтированную в горшок согласно некогда популярному дизайну. Под столом и под кроватью здесь тоже было пусто – т очнее, ни куколки, ни кокона не было. Оставалось посмотреть только шуфляды стола, всего 4 штуки. Элл начала открывать их, начиная с нижней.