Конечно, понимаю, ты занят работой, тренировкой, школой, но ведь и она не бездельница: она редактор школьной газеты, капитан группы поддержки, отлично учится в школе, и она ведь находит время, чтобы встретиться с тобой. Рейчел очень красивая девушка, на нее многие обращают внимания, и такое отношение с твоей стороны сильно задевает. Ты мне как сын, и я всего лишь хочу, чтобы у вас все было хорошо.

– Знаете, сэр, не думаю, что я тот парень, который необходим вашей дочери.

– О чем это ты? – Гордон нахмурился, плотно сжал губы, исподлобья глянув на парня.

– Мы совершенно разные люди. Не думаю, чтобы мы смогли…

– Стоп, Джек, – голос поднялся на полтона выше. – Ты забыл, какая роль отведена вам с Рейчел. Бог избрал и показал путь. Об этом каждый и мечтать не смеет. Вы избранные им дети, и с этой дороги ни тебе, ни Рейчел не свернуть, чья бы инородная воля там не была. Я не допущу такого. Мы не допустим такого. Эта ваша судьба, ваша жизнь. Просто доверься нам. Ты все поймешь, когда наступит время.

– Скажите, сэр, а что бы вы делали, если бы на дороге погиб я, а не Пол?

Гордон несколько раз открыл и закрыл рот. Выпучив глаза, стал похож на гигантского сома, выброшенного на берег приливной волной.

– Джек, не понимаю, что ты хочешь услышать. Какую цель преследуешь, задавая эти провокационные вопросы? – Гордон запнулся, мгновенно побледнел, рука, сжимавшая бутылку, дрогнула.

– Вы говорите, что мы избранные, что было бы, если б одного из нас не стало.

– О таких вещах не шутят. И не смей об этом даже говорить, – рявкнул он.

Шериф направился к столу, устало плюхнулся в кресло и жадно припал к горлышку бутылки. На дне почти ничего не оставалось. Если дело пойдет так и дальше, к вечеру Гордон Скайокер будет пьян в стельку.

Вытерев губы тыльной стороной руки, он полез в стол за сигаретами. Закурив, жадно затянулся. Серые густые кольца дыма медленно поднимались к потолку, словно фантастический летучий змей, на миг, скрыв его лицо. До Джека дошел аромат «Блек Мун» вперемешку с запахом алкоголя и пота – гремучая смесь.

– Черт возьми, Джек, такими вещами не шутят, – снова пробормотал Гордон.

– Пожалуйста, сэр.

– Черт, ты, в самом деле, бываешь просто невыносим, – он уставился на него мутным тяжелым взглядом. – В таком случае Рейчел придется уйти в монастырь «Плача», под опеку матушки Афении. Откуда она больше никогда не выйдет. Она не сможет приехать к нам на рождество, не сможет переплыть на пароме через реку, чтобы встретиться со своим отцом. Полная изоляция, с запретом на любые свиданья.

– Вы это серьезно? – Джек ухмыльнулся, но, наткнувшись на испуганный взгляд Гордона, нахмурился. – Мы что, живем во времена первых колонистов? Нашим городом все еще правит Френсис Дебуа?

– Джек, это вовсе не шутка. Не стоит иронизировать, – прошипел шериф. – Так должно быть. Правила придуманы не орденом, так написано в «Великой Книге».

– Нет, постойте, вы что, вправду в это верите? Для чего Рейчел уходить в дом «Плача»?

– Джек, когда придет время, повторяю, ты все поймешь, и это уже не будет казаться таким веселым.

– Такое случалось когда-нибудь? Случалось, чтобы девушек насильно отправляли в монастырь?

– Тебе лучше поговорить обо всем с матушкой Афенией. Даже думать об этом не желаю. Поэтому хочу, чтобы ты уяснил раз и навсегда: ради счастья единственной дочери я пойду на все, – по налитым кровью глазам Джек понял – Гордон вовсе не шутит.

Ожил громкоговоритель:

– Мистер Гордон, на проводе мэр.

– Джек мне пора работать. Жду завтра на ужин! Отказ не принимаю. Понимаю, не слишком удачное время, но жизнь продолжается и вам еще многому предстоит научиться в этом жестоком мире – уметь и хотеть жить дальше, даже если этот гребаный мир катиться ко всем чертям.