– Но ваше легкомыслие и пренебрежение запретами… Вот и жестокий пример, перечеркнувший многолетнюю работу, – он вздохнул. – Господи, помилуй! Ответь, вы никого не встретили на серпантине?

Джек колебался, говорить ли о Керлинах.

– Да! Братьев Керлиных. Но они, как и мы уехали задолго до того, как… Хотя… Вы поговорите с Фредом?

– Братья Керлины говоришь, хм…

– Да, скорей всего они полночи гоняли по городу. Вряд ли выезжали к плато «Уотерби». Но… шанс всегда есть.

– Разумеется. А вы, значит, ничего подозрительного не заметили. Никаких чужаков рядом не ошивалось?

– Чужак… – Не говорить же шерифу о старике – индейце. Может, действительно все это лишь плод его богатого воображения. Как и тот сон… про Сэмми. Ребята ведь не видели старика. Никто не подтвердит его слов, а голос ребенка возле «Озера»… Хорошо же он будет выглядеть в глазах Гордона.

«Меня упрячут в сумасшедший дом, точно».

– Нет, я говорил с ребятами – они ничего необычного не видели.

– А ты, – Гордон подозрительно уставился на Джека. Глаза почти исчезли, превратившись в узкие прорези.

– И я.

– Вы ведь навещали Пола вчера? Он вел себя, как обычно? Может, был взволнован? Рассказал что-нибудь заслуживающего внимания? Вел себя подозрительно? Нервничал, был взвинчен?

Джек побледнел, на лбу мгновенно выступили капельки пота.

В дверь настойчиво постучали:

– Сэр, с вами хочет поговорить Джереми Хьюстон! Возьмите телефон.

Шериф выругался, отвел глаза, и наклонился подключить телефонную розетку.

– Бедная Тина! Ее еле откачали, когда она узнала о произошедшем. Это был просто кошмар, – он сокрушенно покачал головой. Поглядел на остатки янтарной жидкости и отпил из горлышка полупустой бутылки. Телефон зазвонил, и Гордон поднял трубку:

– Да Джереми, прими мои глубокие соболезнования. Я сделаю все, что в моих силах. Мы и будем рыть землю. Ты же меня знаешь. Подъеду к тебе после службы, и мы обо все поговорим. Снейк проводит вскрытие. Крепись, друг. Бог нас не покинет! Да, экспертиза может занять какое-то время. Да, думаю да. К четвергу все будет готово! Хорошо.

Гордон поспешно бросил трубку, словно та вдруг раскалилась и стала жечь кожу. Дернул ворот рубашки. Капельки пота стекали по багровому лицу.

– Сэр, я могу проехать на место аварии?

– Зачем, ради всего святого, Джек? Поверь, ни к чему. Нет надобности мешать парням делать свою работу. Все и так на нервах. К тому же твоя мать за это по голове не погладит. Да и тебе незачем смотреть на такое. Учитывая м… – он с силой закусил губу. Приложился к бутылке. Смачно рыгнул.

– Я вас прошу!

Гордон уставился на него тяжелым взглядом. Снова отпил из бутылки, не спуская с Джека темных глаз, начисто забыв о стоявшем рядом пластиковом стакане. Так удобнее.

– Знай, если б об этом просил кто-нибудь другой, не думаю, что позволил бы. Но тебе, – он хлопнул ладонями о колени. – Хорошо, можешь съездить. Позвоню, чтобы тебя пропустили. Но только без самодеятельности. Над этим делом работают настоящие профессионалы, и не нужно мешать им в их деле. О, кей? Думаю, парень, мы понимаем друг друга?

– Да, сэр, разумеется.

– Вот так дела! – Он похлопал Джека по руке. – Похороны состоятся в четверг. Мне действительно, очень жаль, что такое случилось с Полом. Хороший был мальчик. Но все, что мы сейчас делаем, делаем во благо города. Ты должен понимать это.

Гордон отпер дверь. Джек поднялся.

– Да, есть еще одно. Хотя сейчас не вполне подходящий случай, и мне, видит Бог, совершенно не хочется влезать в ваши отношения с Рейчел, но она моя дочь. Знаю, что у нее тяжелый характер и с ней нелегко договориться, но ты должен понять… Она дорога мне и я тоже считаю, что ты не достаточно уделяешь ей внимания.