Ривлик недовольно посмотрел на приятеля и скорчил заносчивую гримасу.

– Вот только твоя работёнка сталась гораздо проще моей.

– Кто ж знал, дружище? Ты сам сказал, что не притронешься к вонючему ведру. Чистая лопата прельщала тебя куда больше. Так что, будь любезен, не жалуйся теперь. Мне ещё это обратно волочь, – Садрад ткнул пальцем в доверху наполненное ведро, стоявшее рядом с ним. – И не забывай, ты всё это затеял.

Ривлик воткнул лопату в землю и опёрся на забор.

– Не начинай, Садрад. Ты прекрасно знаешь, что нельзя просиживать штаны, когда вокруг творится такое.

– А стоять там и прохлаждаться, значит, можно? Копай давай, резчик. Чем раньше ты закончишь, тем быстрее мы уберёмся из этого Двуозёрья.

– Ты даже не знаешь, куда мы идём.

Ривлик вынул лопату из земли и зачем-то стряхнул с неё грязь.

– А мне и знать необязательно, – Садрад невозмутимо поднял брови. – Знал же, что так будет.

– И ещё ты знал, что искать надо именно здесь, – Ривлик надсадно дышал, не переставая копать. – Сырость появилась в Таргерте.

– Сырость, – Садрад закутался в вымокшую куртку. – Подходящее названьице. Тут сыро, мерзко и промозгло. Как вообще можно жить в таком месте? Двуозёрье, так его перетак. Дыра, да и только.

– Не брюзжи.

– А как мне не брюзжать, если я вымок, как скот? Ты вообще по пояс в дерьме, тебе ли говорить? – Садрад возмущённо глянул через плечо. В большом двухэтажном доме неподалёку брезжил свет. В окне первого этажа маячила довольная рожа хозяина, высовываясь из-за плотной суконной шторы. Рядом стоял огромный детина, его сын, и склабился. – Хозяйское гостеприимство тут такое же дрянное, как и погодка. Ты подумай, ещё и условия поставил, старый хрен. Ему и семидесяти нет, дом полон родичей, а его сынок здоровее тебя. Никакая это не услуга. Забудь о том, что я сказал, – Садрад подошёл к Ривлику и вырвал у него лопату, после чего зашвырнул её в выгребную яму. – Пусть сам копает, если уж так невтерпёж.