– Снова с утра на охоту?

Миро остановился у расшитой желтыми и зелеными квадратами занавески, отделяющей его спальное место от остального дома. Призадумался.

– Наверное, – а потом добавил, процедив сквозь зубы: – если Брахвес мне не придумает никакого другого дела раньше.

– Может и стоило бы. – Мать укоризненно покачала головой. – Тогда не останется времени к его сыну цепляться.

– Это я к нему цеплялся? – Миро почувствовал, как запылали уши.

Договаривать не стал: знал, что это бесполезно. Задернул за собой занавеску и плюхнулся на плетеный лежак. Свернулся клубком, закрыл глаза. В тот же миг усталость придавила своей тяжестью, мешая пошевелиться и даже сделать вдох…

…Но совсем не мешая очутиться под сплошной стеной ледяного ливня, от которого перехватывает дух. Миро с трудом открывает глаза, моргает. Намокшие ресницы изо всех сил этому противятся. Солнечные лучи отражаются от капель, но вовсе не слепят и не мешают видеть, что впереди.

Ясное голубое небо. Странно. Стена воды заканчивается всего в нескольких шагах. Все еще задержав дыхание, Миро преодолевает их. И замирает у края обрыва.

Так высоко, что он невольно вскрикивает. Фыркает, пытается отряхнуться. Бесполезно. Брызги водопада льются за шиворот, подталкивают вперед. Так просто: всего шажок – и освободишься из его цепких лап.

Сквозь шум воды слышатся крики. Много голосов, не разобрать. Он глядит вниз, а там, оказывается, собрались волчата общины. Все его ровесники до единого. И са Фиса, чем-то жутко возмущенная. Они все возмущены и разочарованы, Миро чувствует это даже с высоты. Но почему?

Нога поскальзывается на мокром камне. «Нужно было снять мокасины», – приходит запоздалая мысль. Едва удается удержаться в последний момент. Он вдруг понимает, что уже стоял на этом месте. И не один раз. Ясно вспоминает, что ему тогда кричали. Что кричат сейчас.

– Прыгай!

– Ну же!

– Ну ты и трус!

Все уже прыгнули, лишь он остался последним. Только он еще не прошел до конца Большое Испытание. Но не может себя заставить, скованный леденящим ужасом.

Он не может.

Он уже прыгал. Прыгал и разбивался насмерть. Пусть всего миг, но было нестерпимо больно, когда ломалась каждая, даже самая маленькая косточка в теле.

Не может. Нельзя.

Он отступает назад, под бьющие наотмашь струи водопада. Так лучше. Так он останется жить, пусть даже и ненадолго.

– Прости, мам, – шепчет он.

Отступает еще дальше. Приходится пятиться, закрыв глаза. Не дыша, иначе нахлебаешься воды.

Долго. Почему так долго? Может, этот водопад и не заканчивается? Подкашиваются колени. Может, это и есть наказание за то, что струсил?

Внезапно все прекращается. Сначала грохот падающей воды перестает звучать повсюду вокруг, оставшись впереди. Потом удается кое-как распрямиться. Миро обхватывает себя руками, пытаясь унять охватившую дрожь.

Их голосов больше не слышно. Вся стая осталась там, за издевательски прекрасной, мерцающей на солнце стеной воды. От нее невозможно оторвать взгляд. Но нужно. Нужно вспомнить, что дальше. Бывал ли он здесь раньше? Наверняка, ведь разбился он всего один, самый первый раз.

Нужно вспомнить. Развернуться, посмотреть, что впереди.

Невыносимо яркий свет ослепляет. Глаза обжигает, но Миро заставляет себя не зажмуриваться. Отгораживается ладонью.

Спустя пару мгновений свет разбивается на множество осколков, по-прежнему ярких, как солнце. Они и есть солнце, отражающееся от чего-то странного впереди. Еще одни горы, только меньше гораздо? Скорее похоже на каменные наросты, торчащие из земли. Разве камень может так сверкать?

– Это их дома, людей.

Голос, который он не слышал уже пять лет и не думал, что еще услышит когда-нибудь. Принадлежавший тому, кого он и не надеялся больше увидеть. Ответившему так, словно смог прочесть его мысли.