Косоруков, спустившись-съехав вниз, подошёл к приметному камню, внимательно озираясь. Он не был гениальным следопытом, но кое-что понимал, а за год вольной охоты и вовсе наловчился замечать разные приметы и верно толковать их. Кроме того, засуха здесь оказалась на руку – дождя не было уже давно, так что можно было без труда рассмотреть следы крови и даже засохшие ошмётки плоти там, где раньше лежало тело.

Склон, с которого упал труп, столь красноречив не был. Заложив большие пальцы за ремень брюк, Косоруков остановился чуть сбоку, пытаясь представить, как и откуда падало тело. Вот там, наверху, сломана ветка, уже высохла за прошедшее время. И вот там ещё, но – и только.

Пара саженей высоты, и берег хоть крутой, но всё же не отвесный – и спуститься можно, и подняться, если держаться за деревья. Но ни одного вывороченного камня, никакой вспаханной земли, как там, где только что спускался Дмитрий. Что это значит? Только одно: здесь никто не спускался, а значит, убийца к телу не подходил.

А значит, предположение о случайном грабителе ещё менее вероятно: такие обычно не утруждают себя тем, чтобы припрятать тело. А тут подняли и сбросили, причём не просто подтащили и столкнули, а именно взяли – и бросили, потому что уж слишком далеко тело лежит от края, да и не упало бы оно, кажется, так, если бы свободно катилось с самого верха. И за деревья бы небось зацепилось, и землю бы всяко потревожило.

А вот эти следы, наверное, оставили упыри, и жаль, что не проследить, откуда они вообще пришли и куда делись – на каменистом дне оврага не видно, только в нескольких местах земля вспорота когтями. Откуда они вообще берутся здесь, эти твари, и где прячутся днём?

И почему недожрали труп?..

– Что, нашла себе хозяина, хозяйка? – Прозвучавший вдруг наверху незнакомый мужской голос с лёгким акцентом заставил Косорукова вскинуться и развернуться. – Подходит! – добавил незнакомец, с ухмылкой разглядывая револьверы в руках пришельца.

– Не говори глупостей, – раздражённо ответила ему Анна, и Дмитрий, поморщившись, убрал оружие в кобуру: угрозы явно не было. – Это охотник из Рождественска, убийцу ищет.

Незнакомец молча, с довольной улыбкой разглядывал стоящего внизу Косорукова, а тот снова удивлялся и снова думал о том, что делать это в Шнали приходится больше и чаще, чем за все годы службы, а то и за всю жизнь.

Это был чжур из числа местных, и очень приметный чжур. Кажется, довольно молодой, хотя Дмитрий никогда толком не умел оценивать их возраст по лицам. Невысокие сапоги на плоской подошве, подвязанные кожаными шнурками; штаны из тонкой, хорошо выделанной кожи; странная бесформенная роба, вся расшитая длинной бахромой и какими-то меховыми полосками, увешанная плетёными знаками, перьями, мелкими косточками и бусинами. Они же украшали и странную причёску – из-под шапочки коротко подстриженных чёрных волос сбегал десяток тонких длинных косиц, перевитых цветными шнурками. Лоб пересекала широкая узорчатая повязка, сплетённая из кожаных полос.

То есть выглядел он как типичный дикарь, словно сошедший с картинки, однако поразительно хорошо знал язык и держался как-то… не так.

– А что он тут-то смотрит? Тут убийцы нет, – продолжая улыбаться, заметил чжур.

– А вы, может, знаете, где его искать? – с иронией спросил Дмитрий.

– Где – не знаю. Знаю кого. Знаткоя ищите.

– Кто это? – озадачился Косоруков, а Анна вздохнула:

– Колдун. Ты уверен?

– Колдун? – растерянно переспросил одновременно с ней Дмитрий. – Вы это всерьёз?..

– Уверен, – отозвался чжур. – Вылезай оттуда, охотник, мертвецы давно ушли.