Примерно около часа утки изводили меня таким образом. Наконец мне это надоело, и, махнув на них рукой, я отправился вслед за Володей. Услышал, как тот дважды выстрелил. Надо мной пролетели две утки. Потом я увидел, как Драпей подбирает сбитую им птицу на противоположном берегу. Догнал я его на повороте реки. Селезень, сбитый им, был еще жив, у него были перебиты крылья. Когда Володя бросил его на землю, тот побежал к воде, проплыл по маленькому озерцу и уткнулся клювом в берег. Притаился. Я стал к нему подходить, он снова побежал по земле. На этот раз нам пришлось его задержать и не допустить до воды. Все-таки это была наша единственная на сегодняшний день добыча – неплохая добавка к рациону с уже изрядно надоевшей тушенкой.

Я потом ходил еще километра два выше по течению реки. Она там немного глубже. Правый берег крутой, а левый пологий, заболоченный. Кочки покрыты длинной прошлогодней травой, из-за которой не видно ямы между ними. В эти ямы я неоднократно проваливался и зачерпнул воды в сапоги.

На обратном пути мы уже по привычке завернули на лайду. Небо немного просветлело, даже выглянуло солнце. На льдинах в море «загорали» три нерпы. До них было около сотни метров. Свои пятнистые бока нерпы поочередно поворачивали к солнцу. На нас они не обращали внимания. Когда мы стали свистеть и кричать, они, важно подняв головы, посмотрели на этих странных двуногих зверей, хлопнули по льду ластами и снова завалились дремать на солнышке. Драпей все-таки не выдержал и два раза выстрелил жаканами6 в их сторону. Нерпы моментально нырнули в воду.

Вдали загорал еще и огромный лахтак – один из самых крупных представителей отряда тюленьих. Эту нерпу называют «морским зайцем». В Хабаровском краеведческом музее мы видели чучело такого «зайчика». Вес лахтака может достигать 300 кг, а длина около 2,5 метров. Передвигается морской заяц медленно и неуклюже. Лежит на льдинах у самого края, чтобы при любой опасности быстро свалиться в воду. «Зайчиком» очень любят лакомиться медведи и косатки. Полюбовались мы на этого красавца, повздыхали, но подобраться к нерпам было невозможно – кругом плавающие льды.

По дороге в лагерь Драпей строил планы по охоте на нерп с последующей выделкой красивых шкурок на шапки. В общем, делил шкуру неубитого медведя. Я ему рассказал старую башкирскую легенду по этому поводу. О том, как бедный и голодный башкир с маленьким сынишкой сидели в своей дряхлой лачуге. Зима, метель, мороз. Башкирин мечтал вслух: «Придет весна. Растет трава. Мы вся трава косим, делаем сено. Вся сено продаем и купим коза. Коза тащит двойню, двойня еще двойню. Всех коза продаем и купим корова. Корова тащит теленка, потом еще теленка. Всех коров продаем и купим кобыла (мечта любого башкира). Кобыла тащит жеребенка…». Тут башкиренок обрадовался и восторженно закричал: «А я на него сяду!». Отец свирепо закричал на сынишку: «Спина ломашь, дурак!». И жестоко выпорол размечтавшегося отрока…

Но вернемся к реальности.

Вечером провели авральные работы по переноске ящиков со взрывчаткой от аэродрома на склад ВВ (взрывчатых веществ). Ящики весьма тяжелые. Аммонит упакован в алюминиевые короба, а они – в толстые полиэтиленовые мешки. Носить такие короба неудобно, только если взвалить ящик на плечи. Что мы и делали.

Склад ВВ – это большая палатка, огороженная по всем правилам техники безопасности колючей проволокой. Взрывчатка в геологической партии нужна для разрыхления горных пород при проходке горных выработок, а также для отбора больших проб коренных пород. После ужина начальник партии Алексей Михайлович Екимов (в обиходе Михалыч) провел со студентами инструктаж по технике безопасности. Лучше поздно, чем никогда. Ознакомил с геологическим заданием партии: «Геологическая съемка и поиски фосфоритовых проявлений в горных породах острова».