— Боги, Нюра! — донеслось до нас из трубы. — Жив я. Просто у меня на лице сейчас куча грязи, я не хотел ею пода…

Ральф поперхнулся, некрасиво зарычал, сплевывая пыль и сажу, а Эллад принялся разбирать стену уже вручную.

Спустя долгое время целый и почти невредимый Ральф был спасен и оставлен в одиночестве рядом с бочкой холодной воды.

Мы второпях разогревали для него ужин, заваривали чай, и вообще, старались быть как можно дружелюбнее. Мужчина, проведший в каминном дымоходе вниз головой больше половины дня, заслуживал самый добрый вечер. Он ведь для нас старался!

На этой мысли я застыла, повиснув на стеллаже в кладовой. Эллад разобрал часть стены, дымоход все еще не почищен… хотя, в последнем я сомневалась, все-таки Ральф своими прекрасными брюками там елозил. То есть, тепла в ванной нам в ближайшее время не ждать. Все же придется потратиться на настоящих ремонтников. Еще новый паровой котел покупать.

Расстраиваться я себе запретила. Накопления таяли, но не очень быстро, так что на все должно хватить. Следует, конечно, как можно скорее решить вопрос с заработком, иначе однажды нам нечего будет есть, Фрогель-то уехал. Но, чем и как заработать не понимала.

— Ты такой мужественный, — томно вздохнула Нюрка.

Я услышала ее, еще находясь в кладовой, и позволила себе беззвучно засмеяться. Смех оборвался мгновенно, когда ответил Нюрке не ее “нареченный”, а Эллад:

— Да что ты, — смущенно бормотал он. — Любой на моем месте сделал бы так же.

— Ты занимался тяжелым трудом? У тебя столько сил… Эта штука… кувалда, да? Она ведь такая тяжелая. Можно я потрогаю твои мышцы?

— А у меня есть кое-что к чаю! — выскочила я на кухню, пока Нюрка не начала ничего щупать.

Близнецы улыбались, Пирси скучающе гремела ложкой в кружке, а Мэй, уронив подбородок на ладони, с азартом наблюдала за флиртующими.

— Ральф еще не пришел? — спросила я хмуро, глядя на пустой стул.

— Он в порядке, — ответил Эллад. — Только что был у него. Говорит, сразу пойдет спать, голова кружится и в жар бросает.

— Нельзя ведь так долго висеть вниз головой, — буркнула Нюра, влюбленно смотря на Эллада. — Как вообще его угораздило так опростоволоситься? Такой неуклюжий!

Я неоднократно видела, как влюблялась Нюрка “на всю жизнь”, и как потом любовь проходила спустя сутки. Это был очередной такой раз. Ральф сделал что-то, что не подходит под Нюркино понимание мужественности, и все, прости-прощай, любовь ушла.

Чаепитие прошло весело. Близнецы шутили друг над другом, Мэй время от времени кидала на них укоризненные взгляды. Мы фантазировали с ней о Снежном празднике, ведь в приюте он никогда не проводился. Рил и Кайл в один голос утверждали, что мечтают о колючем дереве, об украшениях и вкусностях, и чтобы батр играл, прыгая по гостиной.

Почему “прыгая” – никто не объяснил. Рил в этот момент мечтательно закатывал глаза, а Кайл, глотая слова, продолжал рассказывать, как однажды видел на двери дома напротив красивый венок из еловой ветви.

Мне давно стоило понять, что в этом году дети ждут праздника и хотя бы маленького, но чуда. Из-за стола я вылезала с легкой грустью, понимая, что большая сумма уйдет на организацию Снежного дня. Благоразумнее было бы отказаться от идеи праздновать его, но я не могла, слишком уж больно было моему сердцу. У нас с Нюркой в центральный день зимы всегда была украшенная ель в комнате и подарки под ней. Матушка-настоятельница никогда не обделяла своих воспитанниц.

С собой со стола я прихватила чашку чая и несколько конфет, чтобы угостить Ральфа перед сном. Мужчина лежал в гостиной на диване, свернувшись калачиком. Ему не хватало места, чтобы выпрямить ноги.