— Вижу сомнение на вашем лице, — заговорил Ральф. — Просто скажите, есть ли такая родинка у Шенни?

— Не знаю. Я с ними совсем недавно, а купает ребенка обычно Мэй. И купает быстро, так как у нас в доме жуткий холод – вы могли заметить, что из вашего рта идет пар.

— Посмотрите? Прошу вас! Агата, я сразу же уйду, если у девочки нет отметины. Я ищу дочь четыре года, поймите. Это долгий срок. Она скоро вырастет и уже вряд ли захочет знать родного папу.

— Я посмотрю, — кивнула задумчиво. — Но даже если Шенни и правда ваша дочь, я не смогу отдать вам ее. Меня тоже поймите – я вас знать не знаю, а ребенку всего четыре. Она даже постоять за себя не может.

— Я кажусь вам плохим человеком? — уголки губ Ральфа дрогнули в улыбке.

— Нет, просто я вас не знаю.

— Ваши слова греют мою душу. Чьей бы дочерью не оказалась Шенни, она явно в заботливых руках.

— Побудьте здесь, — попросила я.

Меня разбирало любопытство, смешанное с волнением. Я оставила гостя в комнате и отправилась в спальню детей. Сейчас просто гляну, есть ли у Шенни родинка, а потом сообщу Ральфу, что ему стоит искать ребенка в другом месте. Он уйдет, и мы о нем вскоре забудем.

Пирси спала, прижимая к себе маленькую подушку, к которой Рил пришил ушки и хвост. Близнецы храпели, как взрослые мужчины. Благодаря громким звукам я могла, не таясь, пробраться к самой дальней кровати.

Шенни лежала на спине, раскинув руки и ноги. Спали дети уже не в кофтах, а в тонких ночных сорочках, так что мне оставалось только чуть-чуть сдвинуть ворот сорочки Шенни. Уже прикоснувшись к ткани, я замерла. Что, если у нее есть родинка? Что тогда делать?

Зажмурившись на миг, сдвинула ворот и быстро взглянула на ключицу девочки. В первое мгновение не заметила темное пятнышко, но, наклонившись немного, в изумлении открыла рот. Совсем еще крошечный неровный треугольник находился прямо на косточке. Края родинки были неровными, но, как ни присматривайся, это все же треугольник.

На негнущихся ногах вернулась в свою комнату. Ральф взглянул на меня с надеждой.

— Шенни… — я замолчала. Что сказать-то? “Шенни – ваша дочь”? “У Шенни такая же родинка”? Тысячи мыслей пронеслись в голове, но озвучила только одну: — Еще разочек повторю: я не смогу отдать ребенка тому, кого знаю всего несколько минут. Думаю, и Шенни будет не в восторге, если ее вдруг куда-то увезут.

Взгляд мужчины сделался непонимающим, а потом мужчина вскочил на ноги.

— Это она? Агата, скажите же!

— Думаю, да. У нее такая же родинка, как у вас, один в один. Не знаю, может, это просто совпадение…

Я вздохнуть не успела, как оказалась заключена в крепкие, даже болезненные, объятия. Ральф сжимал меня изо всех сил, а я могла только хватать ртом воздух. Мужчина разжал кольцо рук, когда перед моими глазами уже забегали мушки.

— Четыре года! Четыре долгих года я искал ее, — прошептал Ральф. — Ничего не случится, если подожду еще немного, верно?

— Что вы имеете в виду?

— Шенни должна привыкнуть ко мне, и вам стоит узнать меня получше. Вы ведь сами сказали?

Я начинала нервничать. В этом доме слишком много жильцов, еще одного мы не потянем.

— Я останусь в вашем приюте, — радостно сказал Ральф, начиная раздеваться. Под пальто у мужчины оказался тонкий свитер, шарф и темно-синие брюки из плотной шерсти. — Агата, вы позволите? Видел на кухне мужчину, он ведь явно уже не воспитанник. Я знаю, что владелец дома уехал на восток, и теперь за приютом никто не присматривает. Если я поживу здесь месяц-два, то никто ведь меня не прогонит?

На каждый его вопрос я, как болванчик, кивала. Думала, когда ошарашить новостью детей и Эллада – сейчас или завтра с утра?