Разговор наш естественно обратился к медицине горцев. Я спросил Шамиля, есть ли в горах люди, которые пользуются хорошею врачебною репутациею, чем обыкновенно лечат они своих пациентов и руководствуются ли каким-нибудь подобием теории; или, по крайней мере, есть ли в их практике что-нибудь похожее на систему.

Ответ Шамиля заключался в следующем. Как против холеры генеральным средством считается в горах холодная вода, – так против всех остальных человеческих недугов, за исключением ревматизма, огнестрельных ран и всякого рода ушибов и порезов, употребляются только три средства: кровопускание, рвотный камень, да еще вышеназванный кипяток с сахаром, лекарство впрочем, аристократическое потому, что доступно не для всякого. Каждый горец по своему желанию выбирает из них любое, и, возложив на него свои надежды, придерживается его или до окончательного прекращения болезни, или, смотря по ходу ее, меняя одно лекарство на другое.

Люди менее самонадеянные призывают к своей постели так называемых «Хакимов» (докторов), которые пользуют их точно та же, как бы пользовались они сами. Поэтому разница между горцами врачами и не врачами заключается только в том, что первые принимаются за лечение больного с большею смелостью, нежели сделали бы это другие.

Совсем иное дело люди, врачующие раны и ушибы: их медикаменты несравненно разнообразнее; их познания гораздо основательнее и систематичнее, а результаты их лечения могли бы показаться невероятными, если бы не было в Дагестане еще множества людей, раны которых служат живым подтверждением сказанного. В числе их Шамиль, который всегда с особенным удовольствием открывает свою грудь и показывает сперва шрам на груди, обозначающий место, куда вошел штык, а потом другой шрам на спине, где штык вышел, пробив насквозь легкое. Одним словом, нет той раны огнестрельной, или от холодного оружия, которую Дагестанские медики не вылечили бы, за исключением ран смертельных, или того еще случая, когда при попадании первоначального пособия потеряно слишком много времени. Но и тут мы видим исключение в лице того же Шамиля, который, получив смертельную рану, все-таки был вылечен тестем своим Абдул-Азизом, не смотря на то, что в продолжение 25-ти дней до его прибытия, пользовался услугами лекаря совсем неискусного и даже неизвестного землякам своим.

Примеры подобного излечения так многочисленны и так очевидны, что известные в совокупности могут представлять собою некоторого рода систему и даже авторитет, но, во всяком случае, нет возможности оказать искусству горских знахарей предпочтения пред наукою, истины которой открыты и признаны таковыми вследствие оценки, продолжавшейся целые тысячелетия. Однако не подлежит сомнению и то, что раны, подобные вышеприведенной, наши доктора могут только лечить, но не вылечивать Преимущество практики горских врачей состоит в том, что после их лечения, тело пациента не подвергается никаким дурным последствиям, обыкновенно сопровождающим раны и в особенности огнестрельные. Блистательным подтверждением этого служит все тот же Шамиль, который, несмотря на штыковую рану и на свыше сорока других ран, важных и неважных, огнестрельных и от холодного оружия, – никогда не чувствовал ни малейшей ломоты и никакого другого неприятного ощущения, ни во время ненастной погоды, ни перед наступлением ее. Такого результата, конечно, не могут достигнуть ни наука, ни самые достойные представители ее; и в этом убедительным подтверждением служат десятки тысяч медицинских свидетельств, выданных нашим офицерам на получение за раны пенсиона: ни одно из них не обходится без описания страданий, которым непременно должны подвергнуться раненые, уже по окончательному залечении ран.