А иначе потом, даже если он действительно влюбится, придется сыпать крысиный яд в суп уже ему. Увы, но любят все тоже так, как умеют. А как умеет эгоистичный Нарцисс, лучше даже не представлять. Побывавших в его объятиях юных служанок герцогиня уже видела. Равно как и случайно задушенных. Развращенный сопляк перестарался. Бывает. Когда за это потом ничего не бывает. Никогда.

Так что Нарцисс всё же отпадает. Даже из одной только лишь безопасности. Даже родить ему ребенка – не поможет. Еще меньше, чем с Кельтландским Быком. Его младшенькое отродье способно любить лишь себя. В этом он переплюнул даже Карла.

Впрочем, тот тоже легко отравил надоевшую Каролину, невзирая на ее беременность. Отравит и Джулию – едва лишь пожелает. Пожелает другую женщину или просто избавиться от этой.

Кто же тогда умеет быть благодарным? Для кого уже оказанная услуга значит хоть что-то? И желательно – побольше?

Как Джулии выторговать право покинуть Кельтланд живой, здоровой и даже с деньгами на поиски семьи?

- Вы слышали последнюю новость, моя госпожа?

- Какую? – мягко улыбнулась герцогиня, подставляя пышные каштановые локоны черепаховому гребню в умелых, проворных руках.

Служанкам нужно дарить мелкие, но красивые безделушки, и внимательно слушать. С понимающей улыбкой. Тогда они будут считать тебя истинным агнцем Творца милосердного и дружно обожать. Ну, те, кто, конечно, вообще на это способны.

Прочие сделают вид, что обожают.

Конечно, меру надо знать во всём. А то и любящие обожатели нагло сядут на шею. И слуги, и Кельтландский Бык со всей его ядовитой семейкой. Даже если он тоже обожает… по-своему.

- Самыми морозными ночами по городу ходит Снежная Королева. Она заглядывает в окна всех домов и вымораживает людям души и сердца, - девушка зябко поежилась.

Души и сердца у многих выморожены и так. А такой студеной зимой каких только сказок не выдумаешь. Когда кажется, что лето уже никогда не вернется. И даже весна...

- Тогда печи и камины нужны жечь жарче.

Герцогиня вовремя вспомнила и благочестиво добавила, кротко сложив белоснежные руки:

- И усерднее молиться.

Прежде они были сильнее и жилистее. Чтобы удержать сластолюбивого, пресыщенного Карла и не загреметь на алую плаху или в ледяной монастырский склеп, пришлось освоить драгоценных масел и драгоценных притираний втрое больше, чем прежде. И если какая-то сила в тренированных с детства руках еще и осталась, то вот прежних мозолей от верного лука, увы…

Но это лучше, что обзавестись ими на коленях – от бесконечных стояний во время многочасовых молитв.

Только юную служанку святая церковь интересует еще меньше, чем грешащую прелюбодеянием госпожу. В голосе – предвкушающий страх, в глазах – огонь:

- Говорят, она ищет мальчишку или девочку. А когда найдет – убьет того, кто их прятал. И лишь тогда уйдет.

- Но зачем ей этот ребенок? – Джулия давно не верит ни в милосердного Творца, ни в нечисть – ну, кроме зверолюдей, конечно. С ними всё ясно. Лично порой лицезреем.

Но сплетни юной Маргит слегка герцогиню развлекли.

А любых развлечений в королевском дворце мало. Карл к таковым не относится точно.

Будь Джулия позлее и пожелчнее – хоть веселилась бы, наблюдая за дворцовым зверинцем. Но для такого нужно родиться насквозь протравленным принцем Освальдом.

А сейчас главное – лишний раз не дергаться под гребнем. Не мешать той, что тебе же помогает. Расчесать после мытья густые волосы или развеять тоску. Уж как умеет.

- Никто не знает, - вновь содрогнулась рыженькая служанка. Неужели даже искренне. – Наверное, у нее нет детей, и она хочет сделать из этого свое ледяное подобие. Но даже я боюсь ночи. Вдруг увижу в окно ее смертельно-белый ледяной лик?