– Ты что, Вандреичу не веришь? Да было ли такое, чтобы Ванька кого обманывал?

Профессор, готовый к такому напору, поднял руку и, добившись тишины, пояснил:

– Иван не обманет, а вот самого Ивана обмануть – раз плюнуть. Помните, как в училище он был дежурным по кухне, а я дневальным…

– Помним, помним, – загалдел народ. – Ты эту историю уже тысячу раз рассказывал за последние тридцать лет.

Костя даже немного расстроился, что не дали вновь вспомнить, как ему ловко удалось обвести вокруг пальца друга. Вернулся запыхавшийся Пётр Карпович и протянул папку с документами. Разбор схемы участков, включая соседние, наглядно доказывал факт соседского произвола. И солидные мужчины, поснимав пиджаки и сорочки, с удовольствием взялись за любимое дело – восстанавливать справедливость. Через каких-то полтора часа стоявший ранее в неположенном месте забор уже красовался, аккуратно сложенный возле бани соседа.

– А может, и баньку разберём? – предложил кто-то, явно соскучившийся по физическому труду на свежем воздухе в обществе боевых друзей.

Профессор вновь поизучал схемы участков и с сожалением констатировал:

– Увы, но баня на своем законном месте.

И потянулись работнички на запах шашлыка, над которым колдовала Таисия, а помогал ей Мурат Агрба. Подполковник ещё с курсантской поры был признанным мастером приготовления шашлыка и никого не подпускал к мангалу. О чём ему не преминул напомнить Вандреич, указывая на шефствующую Таисию.

– Так она сказала, что у неё дед был шеф-поваром «Арагви», – объяснил ситуацию смущенный Мурат.

Иван Андреевич вопросительно посмотрел на Таисию, которая моментально спрятала глаза и опахалом из картонки не давала углям остыть. Пристальный взгляд полковника заставил всё же объясниться.

– Ничего такого я не говорила, – повернувшись к Крылову и Агрба, заявила женщина.

– Как не сказала? – только что не подпрыгнул на месте ошарашенный офицер. – Когда я сказал, что сам приготовлю шашлык, ты спросила: а у вас дед работал шеф-поваром в «Арагви»? Было такое?

Таисия отвела взгляд на угли в мангале и едва слышно произнесла:

– Просто поинтересовалась, – потом уже с вызовом добавила громкости в голос: – Что, уже и спросить нельзя?

Иван Андреевич расхохотался громко и заразительно. От такой реакции засмеялся и Мурат.

– Ах, женщина, – сказал он. – Когда тебя муж бросит, а он это обязательно сделает, приходи ко мне. Я вредных страсть как люблю.

В это время разъехались в стороны створки автоматических ворот и на участок, который был без забора хорошо виден, въехал большой, сверкающий чистотой внедорожник.

– Ход за соперником, – озвучил вполголоса чемпион шахматного клуба.

Внедорожник плавно остановился на аккуратной, выложенной плиткой площадке возле крыльца. Первым вышел мужчина лет пятидесяти, за ним выскочила молодая женщина, по возрасту годившаяся ему в дочери, но громкое обращение «папочка» говорило, скорее, о статусе любовницы или очередной жены.

Хозяин оглядел результаты только что закончившегося субботника, скорее, с досадой, чем с возмущением, как это делает человек, который в любом случае добивается своей цели, а всякое сопротивление воспринимает как напрасно потраченное время, и только.

С невозмутимым и даже немного брезгливым выражением лица он направился к границе участка и, найдя глазами соседа, махнул тому рукой, жестом приказывая явиться пред очи высокого начальства.

Пётр Карпович только на мгновение сжался, втянув голову в плечи, но, вспомнив, что партия только начинается, взял себя в руки и, не вставая из-за стола, на который уже начали подавать шашлык, крикнул соседу безразлично: