– Все узнаешь в свое время, – быстро сказала она, делая очередной вираж из-за глубокой выбоины на дороге.

– Сдается мне, что время пришло, – спокойно продолжил я.

– Тебе хорошо языком чесать, а мне надо машину вести. Мы и так уже опаздываем…

Следующий вопрос: «Куда это мы опаздываем?» уже был готов сорваться у меня с языка, но я сдержался и замолк. Боровский мы проехали, скорость, конечно, Милька снизила. Иначе как? Светофоры же. Хоть и невелик городок, но ведь не деревня, а объездные дороги… Да кому в это время нужны объездные дороги. Они лет через десять появятся и то не везде.

А наш москвич снова вылетел на тракт и несся по нему как кот, удирающий от собак. Правда за нами никто не гнался, а мне уже очень хотелось есть, да и по нужде не мешало бы выйти. Вот незадача… Но, словно прочитав мои мысли, еще не доезжая до станции Басаргина, Милька съехала на обочину вышла из машины и объявила.

– Девочки налево, мальчики направо.

Мне повторять не надо, я вышел из машины и направился направо, как мне и велено. «Налево у нас ведь только девочки ходят, – хмыкнул я мысленно. – Вот вернусь, поехидничаю по этому поводу». Вернувшись я, конечно, ехидничать не стал, а спокойно уселся на свое место. К станции подъехали через полчаса и уже смеркалось. Милька припарковалась почти рядом со зданием станции.

– Посиди пока, – быстро сказала она. – Никуда не уходи, я сейчас приду.

– Есть, мой командир, – ответил я.

Отсутствовала она не более десяти минут. Когда подошла, то сразу открыла багажник, вытащила оттуда объемистый тюк, упакованный в плотную бумагу, открыла дверцу с моей стороны и вручила тюк мне в руки.

– Выходи, – скомандовала она. – И забирай рюкзак с заднего сиденья.

Я забрал рюкзак, надел его на себя и взял в руки тюк. К моему удивлению, второй рюкзак надела на себя Милька.

– Иди за мной, – сказала она и зашагала впереди.

Я шел за ней и давился от смеха, потому что передо мной шел здоровый рюкзак на ножках. Наверное, он был не тяжелый, потому что Милька шагала довольно бодро. Мы вошли в здание станции, поднялись на второй этаж и вошли в служебную зону. Потом рюкзак на ножках остановился у двери, на которой мелом было написано 21. Дверь открылась и мы вошли.

Это была небольшая комната со столом и двумя кроватями. А еще возле стола стояли два стула, и в углу был шкаф. Обычный двухместный гостиничный номер, а может комната отдыха для работников подвижного состава, да неважно. Главное, есть, где переночевать. Милька сбросила на пол свой рюкзак, я последовал ее примеру, а тюк бросил на кровать, которую, таким образом, застолбил для себя.

– Распаковывай сверток, – сказала она, – там твоя одежда. Переодевайся и топай в станционный буфет, я тебя жду там. Давай, побыстрее…

Милька вышла, а я быстро распаковал тюк, в котором нашел вполне подходящие ботинки, на рифленой подошве, штаны, как у Мильки, клетчатую, фланелевую рубашку и штормовку. Переоделся за три минуты. Милька уже поставила на столик два стакана горячего чая, порезанную вареную колбасу и два куска хлеба. Я сглотнул слюну. Маловато для ужина, ну да ладно, потом еще раз в буфет сбегаю. Деньги пока есть, куда их беречь? На обратном пути Милька позвонит, куда надо, нас и накормят и до дома доставят. А как иначе? Чай не по своей воле в командировку поехал… За этими размышлениями я проглотил свою долю колбасы с хлебом и моментально покончил с чаем, не такой уж он был горячий. Милька дольше провозилась, ну для такой пигалицы это полноценный ужин.

– Ну вот, поужинали, пришло время обсудить наши дальнейшие действия, – сказала она.