Высокого роста, стройная, с длинной и толстой косой за спиной, чернобровая, кареглазая девушка, со смугловатой кожей и себе боялась признаться, что новенький парень ей очень нравится. Эркин улыбнулся, видя, как она волнуется, аж до дрожи в голосе, может поэтому так много говорит.

– Сочувствую. Война многих забрала. Значит, сейчас твоему брату восемнадцать лет? – всё же спросил Эркин, глядя вперёд, куда уходили Карина с Нигорой, а вместе с ними и Слава.

– Ну… да, исполнилось восемнадцать, он в институт поступать не стал, на завод пошёл работать. Анвар и в войну там работал, три смены за станком стоял. Теперь на мастера выучился, его там уважают, – опустив голову, ответила Зайнаб.

– Красивая девушка… надо же… не замечал… – поглядывая на длинную косу девушки, смутившись того, что его взгляд невольно упал на тонкую талию и стройные ноги Зайнаб, подумал Эркин.

– Может мороженое поедим? – спросил Эркин, останавливаясь у ворот ТашМИ, рядом с тележкой, где стояла полноватая женщина, продавщица мороженным.

– Если только я сама себе куплю, – краснея от смущения, ответила Зайнаб.

– Это неправильно! Я же мужчина! Два мороженых, – протягивая женщине монеты, сказал Эркин.

Зайнаб испуганно посмотрела на него, видя, что Эркин злится, она взяла из его рук мороженое. Они медленно пошли по дороге в сторону сквера. Правда, до сквера было далеко, но время было спокойное, никуда не нужно было торопиться. Хотя Зайнаб и должна была идти после занятий домой, но искушение идти рядом с тем, на кого она вот уже три дня волнуясь поглядывала, было велико. Но съев мороженое, Эркин сам перешёл дорогу, взяв Зайнаб под руку, отчего она напряглась, словно струна.

– На трамвай сядем, тебе, наверное, домой пора? – сказал Эркин, отпуская руку девушки.

– Да, меня мама ждёт, я ещё и ужин готовить должна, моя мама работает воспитательницей в детском саду, – сказала Зайнаб, сильно волнуясь.

Подошёл трамвай и они вошли в вагон. Эркин видел, как напряжена девушка и не мог понять, почему. А спрашивать было неудобно, хотя кажется, он догадывался, что нравится Зайнаб. Ехали молча, Зайнаб смотрела в окно, чувствуя дыхание Эркина и волнуясь.

– Мне выходить на следующей остановке, а Вы далеко живёте? – спросила наконец Зайнаб, нарушая молчание.

– Так ты вроде знаешь, где я живу, сама ведь сказала, что нам по пути, – улыбнувшись, ответил Эркин.

– Нет, что Вы! Я просто видела, как Вы садились на восьмой трамвай, вот и всё, – смутившись его слов, ответила Зайнаб.

– Я дальше еду, до махалли Сагбон, – ответил Эркин.

Трамвай остановился, открылись дверцы и Зайнаб вышла, тут же обернувшись и посмотрев на Эркина. В её больших глазах Эркин увидел нечто, что заставило его напрячься. Но помахав рукой, он улыбнулся, Зайнаб выжидала, когда дверцы трамвая захлопнуться и он двинется дальше.

– Удивительная девушка… – прошептал Эркин, задумчиво глядя в окно, вслед удаляющейся фигурке Зайнаб.

Придя домой, Эркин никого не нашёл. Подумав, что мама ушла на рынок, он был спокоен. Заглянув в казан, под навесом на кухне, Эркин стоя поел вчерашний ужин.

– Может мама у Зухры? – подумал Эркин, но заходить к соседям парню не хотелось.

Решив подождать маму, он лёг на топчан и закрыл глаза. Мысли ушли к Зайнаб, к её неуверенной улыбке, к её нежному голосу. Вдруг Эркин поймал себя на мысли, что совсем не думает о Карине. Ни ревности к Славе, ни тоски в его душе не было, ему стало всё равно. Парня разбудил голос сестры.

– Акяжон? Я видела Зухру опа, она сказала, что маму увезли в больницу, – с тревогой в голосе сказала Гули.

Резко проснувшись, Эркин поднялся и посмотрел на сестру.