– Здорово! Молодец, Эркин, о нём вся махалля говорит. Героем с войны вернулся, вся грудь, говорят, в орденах и медалях, а теперь и в институт… в институт? А как это возможно? Конец сентября, экзамены давно закончились, разве такое возможно? – словно внезапно вспомнив, спросил Бурибай.

– Ему сам ректор экзамены устроил… в своём кабинете… там и профессора были… сам министр разрешение дал… моему сыночку… – облокотившись о подушки на топчане, с трудом, едва говорила Мехри опа.

– Надо же! Какой молодец! Ваш сын – гордость всей нашей махалли, Мехри опа, – искренне радуясь за Эркина и эту женщину, ответил Бурибай.

Эркин, приехав в ТашМИ, прошёл к учебному корпусу, в огромном холле которого и увидел Карину. Она стояла с девушками, в стороне от ребят. Эркин подошёл к парням и с каждым поздоровался за руку. Вчерашний урок по химии, вызвал уважение к Эркину и то, что сам ректор вошёл в аудиторию, вместе с Дилором Икрамовной, которую студенты жутко побаивались и очень уважали, тоже вызывало некое чувство превосходства Эркина. Хотя сам Эркин этого превосходства не чувствовал, он просто был рад, что стал студентом ТашМИ.

– Где воевал, Курбанов? – вдруг спросил один из ребят, глядя на Эркина.

– В танковых войсках, прошли через всю Европу до самого Берлина, – спокойно ответил Эркин.

– Верно и награды есть? И ранен был, да? – спросил тот же парень, светловолосый, высокого роста, в очках, за которыми Эркин видел серые, умные глаза.

– Есть. И ранен был, как и многие другие, – ответил Эркин, отходя в сторону.

Ему был неприятен этот разговор и этот парень был неприятен, правда почему, Эркин понять не мог. Может потому, что он часто поглядывал на Карину, Эркин не знал. К Эркину подошёл Рустам, Эркин мельком взглянул на него и отвернулся.

– Это Слава, сын Виталия Ивановича, ему нравится Карина. Кажется, его мама тоже армянка, – сказал Рустам, стоя в ожидании начала занятий.

– Да мне как-то всё равно, чей он сын. Пошли, две минуты осталось, – взглянув в сторону Карины, уходящей с группой девушек к парадной лестнице, сказал Эркин.

– А он ведь не воевал, вроде, ему выдали бронь из-за плохого зрения, – сказал Рустам, шагая рядом с Эркином.

– Что ж, веская причина… – с безразличием ответил Эркин.

Занятия шли до полудня, следом была большая перемена, студенты высыпали из аудитории и спустились вниз. Эркин решительно подошёл к Карине, но и Слава подошёл к ней и тут же предложил ей пойти в буфет. Эркин молча выжидал, что же она ответит.

– Мы с девочками пойдём, Нигора, Вера? Девочки, пошли в буфет, там сейчас пирожки горячие можно поесть, с чаем, – обернувшись к девушкам, сказала Карина.

Девушки молча пошли к выходу из здания. Сорок минут между парами, затем оставалась ещё одна пара. Эркин почувствовал голод, присущий молодому организму. Вместе с Рустамом, он пошёл следом за девушками, тогда как Слава шёл рядом с Кариной. Поев, все вернулись назад и поднялись в аудиторию, куда вошёл и преподаватель. Это была пара Дилором Икрамовны, по хирургии.

– Собирайтесь! Сегодня два часа будут практические занятия, в морге! – громко объявила она и направилась к выходу из аудитории.

Пройдя за отделение эндокринологии, студенты, во главе с Дилором Икрамовной, подошли к моргу. Дилором Икрамовна остановилась и подождала, когда все подойдут ближе.

– Сегодня ночью привезли тело молодой девушки, произошла остановка сердца, мы должны выяснить причину внезапной остановки сердца. Всем понятно? – громко спросила Дилором Икрамовна.

Получив ответ от своих студентов, она провела всех по коридору, выложенному крупным белым кафелем к открытому помещению, с бетонными выступами, в виде кушеток. Все они были пустыми, лишь на одной из них лежало тело, накрытое сероватой от частой стирки хлором, простыней. Патологоанатом сидел за столом и спокойно ел бутерброд, запивая чаем, несмотря на запах в помещении. Кажется, это его совсем не смущало, но глядя на мужчину, девушки брезгливо отвернулись, кто-то едва не выскочил из морга, её затошнило.