– Я бы хотела увидеть твой город, ты так о нём говоришь… так что ты хотела мне сказать, требуя молчания? – с любопытством спросила Гули.

Карина странно посмотрела на подругу, словно пытаясь вспомнить что-то важное. Она вспомнила, но говорить раздумала.

– Знаешь, я не помню. Неважно, вспомню, скажу… быть может. Но знаю одно, за Мумина я замуж не пойду. Пусть даже Зухра опа и Батыр акя меня прогонят. Если такое случится, я уйду в общежитие, там тоже можно будет жить. Верно? А против воли замуж… ни за что! – заявила Карина.

– Какая ты смелая! Я бы, наверное, так не смогла. Только меня спрашивать не станут, если захотят выдать замуж. Как Латифу и Саиду, с параллельной улицы, помнишь? Ещё и за кого? Они были вдвое старше девушек, плакали, да и вышли. Кому же в девках оставаться хочется, когда и парней-то нет. Ничего, живут себе, у одной дочка родилась, вторая вот-вот родит. Только мне очень страшно… вот за Мумина я бы замуж вышла… он такой добрый… – сказав это, Гули испуганно посмотрела на Карину, та, так вообще не ожидала услышать от подруги такие признания и ошалело смотрела на неё.

– Вот и я бы вышла… в смысле, ладно, проехали. Мне пора идти, видишь? Взрослые встали, наверное, собрались уходить, пока, Гули, до завтра, – сказала Карина, поднимаясь с курпачи, вытянув голову и глядя в окошко.

Гули тоже встала и поправляя косынку на голове, которую повязывала, как только возвращалась со школы домой, прошла в свою комнату, махнув на прощанье Карине. Выходя из дома, Карина в дверях столкнулась с Эркином.

– Спокойной ночи, – машинально сказал он, Карина кивнула головой и быстро прошла мимо него.

Эркин проводил девушку взглядом и прошёл в свою комнату. Завтра воскресенье, никуда идти было не нужно, но парень, уснув на топчане, немного выспался. Обычно, глубокий сон даёт отдых мозгу и такой сон более крепкий, нежели спать всю ночь, но так и не выспаться.

Шакир акя проводил Батыра и Зухру, следом вышла и Карина, оставив калитку открытой, он наконец и сам решил лечь, устав на работе.

– Онаси (мать детей своих дословно), ты мне во дворе постели, день сегодня был очень тёплый и ночь не прохладная будет, успеем ещё долгими, зимними ночами дома поспать, – сказал Шакир акя, присев на край арыка и зачерпнув из него воду.

Он умылся прохладной водой и поднявшись, сел на топчан. Из дома вышел Эркин, спать не хотелось. Мехри опа стелила курпачи на топчане для мужа.

– Может и ты во дворе ляжешь, сынок? Ночь сегодня тёплая, – спросил Шакир акя, взглянув на сына.

– Хорошо, я и сам хотел попросить маму постелить мне тут, – ответил Эркин.

Постелив курпачи, положив подушки и два плотных покрывала, Мехри опа спустилась с топчана и пожелав спокойной ночи своим мужчинам, устало зевая, прошла в дом.

– А ты чего не ложишься, Гули? – увидев дочь в своей комнате, спросила Мехри опа.

– Скоро лягу, ойижон. Можно у Вас спросить… – не зная, как спросить у матери о том, о чём обычно и спрашивать было неловко, всё же решившись, сказала девушка.

– Спросить что? А хочешь, со мной ложись, отец с братом во дворе легли, – ответила Мехри опа, собираясь лечь.

– Нет, я лучше к себе пойду… спокойной ночи, ойижон, – так и не спросив ничего у матери, ответила Гули, собираясь выйти.

– А что ты спросить хотела, дочка? – снимая лёгкую безрукавку, спросила Мехри опа.

– Ну… не знаю даже… Вы ведь не будете ругаться? – спросила Гули.

– А есть за что? – спросила Мехри опа.

– Завтра же Мумин акя возвращается… но Карина мне сказала, что не согласна выходить за него замуж, – быстро, чтобы не раздумать, ответила Гули.

– Как это? Она сама тебе об этом сказала? – спросила Мехри опа, опешив от слов дочери.