Анна Павловна достала табуретку из-под стола, за которым готовила, и, села на неё напротив Аси.

– Рассказывай, – приказала она.

Лицо Аси покраснело, глаза забегали из стороны в сторону. Ей, определённо, было неловко говорить о своих чувствах с едва знакомым человеком, пусть и хорошим. И всё-таки она победила своё смущение.

– Однажды, когда я училась в школе, мне признался в любви мой одноклассник. Мне от этого признания было не холодно не жарко, ведь он мне совершенно не нравился. Я сказала ему, что не нуждаюсь в его любви. Но он не сдавался, он продолжал умолять меня дать ему шанс. Он приглашал меня в кино, звал гулять в парке. Но я отказывалась, будучи уверенной в том, что никогда не полюблю его. Но я ошиблась. Стоило нам закончить школу и, соответственно, расстаться, как я осознала, что он очень хороший человек. А со временем я поняла, что люблю его и любила всегда, просто боялась себе в этом признаться. Сейчас он женат, воспитывает ребёнка, а я до сих пор одна, потому как не могу никого полюбить так, как люблю его. Я думаю о нём каждый день, если не каждый час. Признаться честно, бесконечные мысли о нём мешали мне учиться, а теперь мешают работать, так как делают меня рассеянной. Я постоянно виню себя в том, что тогда, в школе, отказалась встречаться с ним. А один и тот же сон постоянно напоминает мне, что я упустила любовь. Анна Павловна, я в отчаянии. Как мне забыть его?

Анна Павловна сделала глубокий вдох, на минуту задумалась, а потом сказала:

– Встретить.

– Кого встретить? – не поняла Ася.

– Встретить человека, которого ты полюбишь сильнее, чем того школьника. А чтобы встретить, нужно подождать. Подожди, и всё у тебя будет.

Анна Павловна поднялась с табуретки, погладила Асю по щеке и, вернувшись к столу, продолжила лепить пирожки.

– Мне нужно работать, – сказала она. – И ты иди. Не забыла ли ты, что через пять минут должна вести детей на прогулку?

– Ах, конечно, – встрепенулась Ася. – Дети!

Она помогла одеться двадцати ребятам из своей группы, после чего отправилась с ними гулять в сад, что находился прямо за домом. Дождь кончился, оставив после себя лишь капли на желтеющих листьях деревьев и маленькие лужи на дорожке, однако на небе плавали такие страшные тучи, что о налаживании погоды говорить не приходилось.

Попросив детей вести себя спокойно и не убегать за пределы сада, Ася села на лавочку и стала наблюдать за шумными и подвижными воспитанниками. В то же время она думала, правильно ли сделала, что рассказала Анне Павловне о том, что так долго терзало её душу и сердце. Ведь раньше девушка никогда ни с кем не заговаривала об этом, не с подругой в институте, не с мамой. Она прекрасна знала, что такое любовь, потому что сама её испытывала. Но считала неправильным говорить о своих любовных чувствах с кем-то кроме предмета воздыхания. Однажды мама поинтересовалась у неё, нет ли в её жизни человека, которого она хотела бы видеть в роли своего мужа, на что Ася отрицательно покачала головой, а потом спросила, к чему ей задался этот вопрос. «В твоём возрасте это естественно, – сказала мама. – Девушки и юноши имеют свойство влюбляться, причём так, что у них срывает крышу от любви». Мама точно угадала состояние Аси. У неё действительно сорвало крышу. И она сама это осознавала. Она не хотела быть заложницей любви, она хотела освободиться от этого чувства, как птичка грезит выбраться из клетки и вспорхнуть в небо.

«Анна Павловна – добрая, понимающая женщина, – думала Ася. – Вот я и открылась ей. Но стоило ли? Столько лет я хранила эту тайну, а теперь о моей любви знает другой человек. Какое странное чувство… Мне спокойно и тревожно одновременно. Но, кажется, моё признание поварихе пошло мне на пользу. Да! Сейчас я понимаю, что люблю этого мужчину меньше… Или вовсе не люблю… В общем, это не так важно. Главное, что мне стало легче. Я выговорилась и мне стало легче. Определённо легче!»