Ася обратила свой взор на стол и медленно, как бы опасаясь этого, по сути не представляющего никакой для неё и вообще не для кого опасности предмета, подошла к нему и впервые положила на него свою хрупкую влажную руку. Сделала она это предельно осторожно, словно попыталась приручить зверя. К пальцам тут же прилипли пылинки, что опускались на стол в течение трёх дней (Ася ещё не стирала в комнате пыль). Ася села за стол, взяла с его края белый лист с ручкой и принялась писать.
«Ну вот, дорогой мой человечек, я наконец выкрала у этой жизни крохотный отрезок времени, чтобы поведать тебе о своей, в каком-то смысле, новой жизни. Во вторник двадцатого числа я прибыла сюда с чемоданом в руках. Я дрожала как мышка, когда администратор, прелестная молодая девушка, провожала меня до кабинета управляющей. Я молила Бога, чтобы человек за дверью оказался благосклонным ко мне. Это оказалось не совсем так. Виктория Игоревна, властная женщина в возрасте, едва увидев меня, заявила: „Ребёнок приехал воспитывать детей. И кому в голову приходит выпускать таких слюнтяек?“ Повздыхав и поохав, управляющая всё-таки приняла меня на работу, чему я бесконечно рада. Я сказала Виктории Игоревне, что не подведу её, но не была уверенна, что выполню своё обещание. Мне как воспитательнице выделили отдельную комнату. Она замечательная. Она похожа на номер в той гостинице, где мы с тобой однажды ночевали, когда приезжали в Архангельск на похороны тёти Иры. Ты ещё тогда говорила, что такой роскошной мебели не видала отродясь. Не хочу жаловаться, но работа моя тяжёлая. Двадцать детей каждое утро ждут, когда я помогу им одеться, отведу их в уборную, потом в столовую, уговорю, если не каждого первого, то второго, съесть хотя бы пару ложек каши или супа. Благо, на десерт им всегда дают настоящую вкуснятину. После завтрака я веду их на занятия, которые проходят в кабинете на четвёртом этаже. Их учат читать, писать и считать. Пока идут занятия, я должна находиться в кабинете и угоманивать нарушающих дисциплину ребят. После занятий я снова веду их в столовую уже на обед. После обеда мы идём с детьми на площадку. Там они играют, а я приглядываю за ними, а точнее внимательно смотрю, чтобы ни один ребёнок не ударился или не произошло что похуже. Вечером, после того, как дети поужинали, необходимо каждого переодеть в пижаму, уложить в кровать, прочитать сказку и проследить, чтобы все уснули. Я работаю от рассвета до заката. На себя у меня почти не остаётся времени. За эти три дня я прилично похудела. Постоянно хочется спать. Жду не дождусь, когда наступит воскресенье. Детей из моей группы увезут на экскурсию на целый день. Тогда я смогу хорошенько отдохнуть. Сегодня краем уха я услышала, что завтра дом посетит его владелец и что наверняка он захочет встретиться с персоналом. Я немного волнуюсь и надеюсь, что этот человек окажется хоть чуточку добрее, чем управляющая. Мама, я очень соскучилась по тебе. С нетерпением жду конца месяца, когда мне дадут неделю выходных. Тогда я приеду домой и увижу тебя, моя родная. Умоляю, если тебя снова потревожит сердце, поезжай в больницу. Не стоит так небрежно относится к собственному здоровью. Как получишь письмо, напиши ответ. Я буду ждать.
С любовью, твоя Рыбка».
Ася сложила письмо и сунула его в карман, чтобы завтра не забыть вручить его поварихе, когда та отправится к почтовому ящику. Когда Ася только начинала писать, она думала о том, что после душа неплохо было бы чего-нибудь перехватить на кухне. Но теперь девушка чувствовала, что у неё нет сил ни на что, даже на удовлетворение своих естественных потребностей. Она могла лишь доползти до кровати, что она и сделала с удовольствием. Прямо в своей рабочей форме, в тёмно-синем расклешённом платье по колено и белом фартуке поверх него, она уснула. И сон, что видела девушка, был похож на все предыдущие сны, которые ей неустанно снились вот уже шестой год подряд. Ася бежит по коридору. Точно такой же коридор был в школе, в которой она училась. И с каждым её шагом он становится уже, жёлтые стены вот-вот соприкоснутся и придавят её. Но всё в который раз обходится. Ася выбегает из коридора и оказывается в какой-то тёмной, незнакомой ей комнате, где она встречает школьную уборщицу. Та смотрит на неё ласково и говорит, что ей необходимо умыться. Уборщица предлагает провести Асю до раковины, но девушка отказывается. Вместо этого она умоляет уборщицу сказать, где тот мальчик, которого она любит. Уборщица понимает, о ком говорит Ася. Она объясняет девушке, что её любимого давно нет в школе и что здесь он больше никогда не появится. Ася плачет от горя и обиды.