Антон Денисович направлялся в свой кабинет, когда врезался лбом в открывающуюся дверь, мимо которой проходил. Из его носа пошла кровь, которая испачкала его дорогой пиджак. Дверь закрылась и перед ним очутилась Ася, закрывающая от шока рот руками.

– Что же вы стоите? – нервно проговорил Антон Денисович, зажимая двумя пальцами нос. – Бегите в медпункт и позовите медсестру!

– Да, я сейчас!

Ася прибежала в медпункт и осведомила медсестру о том, что она, кажется, сломала нос какому-то странному типу на шестом этаже. Вместе с медсестрой она вновь поднялась наверх. Антон Денисович приказал медсестре идти за ним и направился в свой кабинет. И когда взволнованная Ася тоже последовала за ним, он обернулся и приказал ей скрыться с глаз его долой. Тогда Ася спустилась на кухню и рассказала об инциденте Анне Павловне, которая лепила из теста пирожки с повидлом.

– А как выглядел этот мужчина? – поинтересовалась повариха.

– Я особо не приглядывалась. Запомнила только, что он очень высокий и злой, как бык.

– Высокий, говоришь? – прищурилась Анна Павловна и Ася, заподозрив что-то неладное, заволновалась.

– А что, вы знаете его?

Анна Павловна кивнула и, отвернувшись от Аси, продолжила готовить. Девушка разозлилась на повариху за то, что та не продолжала разговор, заставляя её переживать и томиться в догадках. Она уже настроилась выпытывать у Анны Павловны, кто же есть тот человек, которого она чуть не убила дверью, как вдруг в её голову пришла мысль, заставившая трястись от страха всё тело. А страх этот был вполне оправдан. Ася догадалась, что представительный мужчина в костюме и есть хозяин дома, потому что он пошёл в сторону кабинета, на двери которого красовалась золотистая табличка с надписью «Воронов Антон Денисович. Директор детского дома».

– Я пропала, – пробормотала Ася, вытирая покатившуюся из глаза слезу. – Он уволит меня.

Анна Павловна оставила работу. Она положила руку Асе на плечо и с жалостью посмотрела ей в глаза.

– Если бы я была на месте Виктории Игоревны, я бы пошла к Воронову и стала уговаривать его не выгонять тебя. Но кто же будет слушать простую повариху? Ты не плачь. Возможно этот случай не обернётся для тебя увольнением.

Лицо Аси сделалась спокойным, дрожь испарилась. Казалось, она была равнодушна ко всему, что с ней произошло сегодня, вчера и вообще за всю её жизнь. Она медленно подошла к стулу в углу кухни, села на него, откинувшись на спинку, и прикрыла веками глаза, словно собиралась уснуть. Анна Павловна так внимательно, с большим интересом, рассматривала Асю, словно перед ней находился не живой человек, а хорошо слепленная восковая фигура.

– Что с тобой? – прошептала повариха.

– Ах, Анна Павловна, – начала тихо Ася, слегка приоткрыв покрасневшие глаза, – как я устала. Если бы вы знали, как я устала бороться.

– С чем же ты борешься?

– С любовью, – ответила Ася, повесив голову, как двоечник у доски. Ей, кажется, было стыдно это говорить. Стыдно, но необходимо, как глоток свежего воздуха, ибо её боли стало душно в одной душе. – Сегодня мне снова приснился сон, который я уже видела сотни, нет, тысячи раз. Каждую ночь мне снится один и тот же сон. Я страшно мечтаю избавиться от него. Но, наверно, чтобы это сделать, надо избавиться от определённых мыслей. Но я не могу. Анна Павловна, не могу! Научите меня, если можете. Прошу, научите! Иначе я умру!

– Что же ты болтаешь, глупая девчонка? – Анна Павловна нахмурила свои густые чёрные брови. Она сердилась на Асю за её ужасные слова, но в глубине души тревожилась за неё, как за родную дочь.

– Я морально умру, – покачала головой Ася, устремив взгляд в окно, за которым начинался дождь. Первый дождь в ту осень. – Точнее, он меня убьёт, ведь начал это делать шесть лет назад.