– Андрей Иванович обещал одолжить мне два белых хомута для лошадей, – с улыбкой ответил он. – Видите ли, мой брат женится. Он арендовал очень красивую белую повозку, на которой они с невестой поедут в загс. Шикарный вид лошадей станет вишенкой на торте.

– Я, к сожалению, не знаю, где хозяин хранит хомуты, – сказала я. – Но вы можете дождаться Андрея Ивановича, он будет дома совсем скоро. А пока его нет, выпьете чаю с пирогом.

Я попросила Виктора присесть в кресло, а сама отправилась на кухню, дабы приготовить всё к чаепитию. Когда чай уже потихоньку остывал в чашках, я стала нарезать приготовленный с утра малиновый пирог и бросив случайный взгляд в гостиную, замерла в изумлении. Парень взял в руки фотографию Ксении, стоявшую в рамке на столике, поднёс её к глазам и начал внимательно рассматривать. Он смотрел на девочку, как на что-то желаемое, но недосягаемое, с любовью и горькой досадой одновременно. Я глубоко вздохнула и продолжила нарезать пирог, всё ещё не отрывая заворожённого взгляда от гостя и вдруг случайно порезала ножом указательный палец. Но эта небольшая трагедия пошла мне только на пользу, иначе я бы никогда не перестала глазеть на то, что происходило в гостиной и чай окончательно остыл бы. Я достала с полки пластырь и, заклеив им окровавленный палец, взяла в руки поднос и двинулась в гостиную. Парень, едва услышав мои шаги, быстро поставил фотографию на место, и откинулся на спинку кресла.

– Виктор, – обратилась я к нему, – а почему же вы до сих пор не в Москве? Насколько мне известно, вы студент столичного института. А завтра первое число.

– Учёба у меня начинается третьего, – ответил он откусил маленький кусок пирога. – Вы очень вкусно готовите.

– Спасибо, – кивнула я и ещё раз окинула его любопытным взглядом. В этот раз он понравился мне больше, чем в первый. Тогда он был неотёсанным юношей, а теперь стал красивым видным мужчиной.

В очередной раз я убедилась, что все знаки внимания были оказаны им Ксении от чистого сердца, а не из грязных помыслов, в чём когда-то убеждала нас с девочкой покойная Ольга Николаевна, ибо, как я смогла сегодня наблюдать, он всё ещё помнил о девочке. Жаль, подумала я, что Ксении он не так симпатичен, как она ему.

– А ведь учитесь на ветеринара? – спросила я.

– Да, – ответил Виктор. – На второй курс перешёл.

– А дочка моего хозяина Ксения тоже захотела стать ветеринаром. Буквально сегодня проводили её с Андреем Ивановичем на поезд. Не прошло и часа после нашей разлуки, как я уже заскучала. Мы ведь были с ней близки, а после смерти её матери и вовсе стали не разлей вода.

– Да, я слышал от отца, что жена Андрея Ивановича скончалась в прошлом году. Наверно, нет ничего хуже смерти родного человека.

– Верно. Хозяин до сих пор не может оправиться. Каждодневно вспоминает Ольгу Николаевну, рыдает. Он ведь был однолюб, кроме жены ни на кого и не смотрел больше. Ещё бы, она была такая красавица.

– Её дочь похожа на неё? – спросил Виктор как бы между прочим и уставился на портрет Ксении.

Я пожала плечами.

– Вообще-то, не очень. Точнее, совсем не похожа. Как-то раз хозяйка обмолвилась, что девочка не унаследовала её красоту. Но мне наружность Ксении всегда была больше по нраву. Она, согласитесь, очень милая. На лице у неё написаны доброта и скромность. А у Ольги всегда было такое надменное, а порой злое лицо, что красота её делалась отталкивающей.

Виктор о чём-то глубоко задумался. Я уже опустошила свою чашку, а он к своей даже не притронулся. Я окликнула его, но он не отозвался. А когда я похлопала ему по плечу, он наконец вскинул голову и чуть ли не с испугом уставился на меня. При этом выглядел таким грустным, словно только что очнулся после странного сна.