– Просто отойди подальше, – ответила Рэнла, когда Стемгал положил ее на землю посреди заброшенного много лет назад поля.

Наместник сделал, как было велено, и, затаив дыхание, стал наблюдать, что было непросто в такой темноте. Луна лишь изредка выглядывала из-за плотной завесы облаков, озаряя тусклым светом неподвижную фигуру Рэнлы. Сейчас девушка казалась Стемгалу донельзя беззащитной и хрупкой, и он не мог перестать корить себя за то, что это по его вине она испытывала такие мучения.

В какой-то момент во тьме мелькнули два желтых ярких огонька, засветились края тлеющей на Рэн одежды. Лунный свет выхватил из темноты клубы черного тумана, сквозь который пробилось бледно-голубое сияние. Стемгал завороженно смотрел, как внутри туманного кокона стремительно растет и приобретает четкие очертания силуэт дракона. Чуть погодя дымка медленно рассеялась. Стемгал не смог сдержать восторженного возгласа.

Перед наместником сидело красивейшее из когда-либо им виденных созданий. Черная драконица была потрясающей. Ее чешуя чарующе поблескивала в темноте, глаза полыхали желтым. Она дугой согнула изящную шею, обвила передние лапы длинным хвостом. Вдоль позвоночника ее тянулся гребень из костяных шипов. Голову венчали два мощных рога, расположенных ближе к вискам и растущих назад, под острым углом к черепу. Сгибы перепончатых крыльев украшали серповидные когти.

– Уже можно дышать, Стемгал, – со смешком сказала драконица голосом Рэн, чего наместник никак не ожидал: он понятия не имел, что эти животные умеют говорить. – Подойди, не бойся.

– Ты же не станешь мной перекусывать? – хохотнул нервно.

Драконица оскалилась, обнажив белоснежные зубищи, каждый размером с небольшой кинжал, что, как понял Стемгал, должно было быть улыбкой.

– Если только не попытаешься меня убить.

– Шутишь? – Наместник набрался смелости и приблизился к Рэн. – Не представляю, как можно даже мельком подумать о том, чтобы навредить чему-то столь прекрасному.

Драконица склонила голову, и ее нос оказался напротив лица Стемгала. Он смотрел за движениями Рэнлы во все глаза, все еще не в силах дышать спокойно от переполняющих его эмоций.

– Я не кусаюсь, Стемгал.

Наместника обдало жаром, когда зверюга снова заговорила. Он осторожно протянул вперед руку. По телу пробежали мурашки от радости и волнения, стоило ладони соприкоснуться с носом дракона. Кожа животного была прохладной, не то что обжигающее дыхание.

– Почему мой народ отрекся от вас? – произнес Стемгал с каким-то болезненным отчаянием. – Почему наши предки выбрали поклоняться чудовищу, несущему разрушение? – Он аккуратно погладил драконицу, наслаждаясь новыми ощущениями и каким-то поистине детским восторгом.

Как бы ему хотелось показать дракона своей младшенькой, Маргарет. Возможно, однажды он осмелится попросить Рэн покатать малышку.

– Мне недоступно это знание, – отозвалась Рэнла, потершись огромной мордой о ладонь наместника.

Ей хотелось дать понять Стемгалу, что драконы вовсе не опасны. Что все россказни о жестокости Отражений, которые Неверные скармливают своим детям по указке Пустоты и ее жрецов, не более чем наглая ложь. Боги берегут человечество, а не наоборот.

– Я не хочу идти губительным путем, который избрал мой народ. Я всем сердцем жажду следовать за тобой, Рэн. – Стемгал вдруг опустился на одно колено и низко поклонился. – Я клянусь тебе в верности, моя госпожа. Клянусь служить тебе до последнего вздоха и, даже умерев, не оставлю тебя и стану твоим Проводником.

– Я принимаю твою клятву, Стемгал Угрюмый. И всеми силами постараюсь оправдать доверие, что ты мне оказал. – Рэнла осторожно, так, чтобы ненароком не раздавить наместника и не сбить с ног, ткнулась носом ему в грудь. – Теперь мы друзья навечно.