В час ночи я уже абсолютно ничего не понимала. Приехать за мной к родителям, признаться, что скучал, а потом просто за три дня ни разу не появиться, при встрече ни слова не сказать. Что это вообще за реакция была? И тут я поняла – он злился! Просто злился. Да что я такого сделала-то? В голове одни вопросы. Что вообще происходит? А со мной-то что такое? Вместо того, чтобы наорать и психануть, я молчу. Конечно, еле сдерживаю свой гнев, но молчу! Вместо того, чтобы разобраться в себе и в том, что чувствую, я запуталась ещё больше.

К утру у меня поднялась температура. В семь утра я уже пила чай на кухне и пыталась делать бравый вид. Выглядела откровенно плохо, да и чувствовала себя паршиво. Но как только взрослые ушли на работу, я быстро нацарапала записку Лёшке, оделась и пошла к моему ночному мучителю. Надо поговорить. Надо выяснить, что происходит. Я не могу больше сидеть и накручивать себя. Мне надо знать, что я такого сделала, почему он меня видеть не хочет.

Чем ближе я подходила к его дому, тем больше меня покидала моя уверенность. Стоя перед дверью, я вообще уже собиралась развернуться и убежать. Да что такое? Это же Димка. Мой Добрый Димка. И я нажала кнопку звонка.

Мне открыли не сразу. Он был в шортах, волосы были мокрые, на плече полотенце. Ну, хоть не разбудила его, подумала я. Судя по выражению его лица, увидеть меня он не ожидал. Ни слова не говоря, я без приглашения просочилась мимо него внутрь, прошла на кухню и села на стул. На столе стояла его кружка с чаем. Дима вошел следом.

– Что случилось? – бровь вопросительно поднялась, вид был сосредоточенный.

Я молчала. Вдруг растерялась, слова смешались, сердце колотилось, как у кролика.

– Да что произошло, ты можешь мне сказать? – он схватил меня за запястья и тряхнул.

– Да! – начала я. – Что случилось? Вот ты мне и скажи. В чём дело? Почему ты злишься на меня? Окей. Ты приехал за мной и привёз меня сюда. А сам ни разу не пришёл! Ни разу. Ты словно избегаешь меня, честное слово. Почему? Что я такого сделала-то, а? – я задавала вопросы и сверлила его взглядом. На миг мне показалось, что я увидела облегчение, не знаю, что это было, но в целом он стал выглядеть более расслабленным.

– Ты в порядке? – странный и неуместный вопрос.

– Нет! – я опять выпустила иголки, а потом добавила: – Я обгорела на солнце. Не спала всю ночь.

– Выглядишь, как вареный рак. Горишь вся, - его холодная ладонь упала мне на лоб. – Пойдём, приляжешь. И поговорим.

Только сейчас я заметила, что квартира полупустая, значительная часть мебели исчезла. Обоев в цветочек в прихожей нет, стены просто затерты гипсовой штукатуркой и покрашены в белый цвет.

Уложив меня, он сел рядом на кровать, наклонившись вперед, поставил локти на колени, сцепил руки в замок. Видимо, разговор предстоял серьезный, видно было, что он собирается с мыслями.

Я же наоборот успокоилась в его присутствии, и мой мозг стал потихоньку отключаться.

– Понимаешь, мы выросли. Ты выросла. Малая, ты уже не девочка с косичками. Ты стала девушкой. А я намного старше тебя, я взрослый парень. И теперь нам чертовски трудно дружить. Ты красивая девушка, я взрослый парень. Понимаешь? – он искал слова, но никак не находил их.

– Ну, ты взрослый, я девушка, поняла, и что дальше? – промурлыкала я, уже почти засыпая.

– Твою ж мать, как это сложно-то! – при мне ругался он очень редко, я разом проснулась. – Я мужчина. Постоянно думаю, что тебя кто-то может обидеть. Как девушку. Я слышал, как ты ругалась со своим парнем. И вообще – у тебя есть парень. У моей Малой есть парень, твою ж мать. Мне хочется собрать тебя в охапку и спрятать от этого долбанного мира. Так не должно быть. Это неправильно. У меня своя жизнь, у тебя – своя. Я не хочу каждый раз на кого-нибудь орать, когда ты обгоришь на солнце. Поэтому надо дать тебе жить. Встречаться с парнями, из школы, например. По возрасту подходящими тебе, что ли... Чтобы я не лез и не мешал. Мы не можем больше дружить вот так. И вообще не можем часто видеться. Потому что…