Он был южных кровей, коренастый и сильный. На своих противников смотрел с такой ненавистью, что Богдана пошатнулась от искр его взгляда.

– Что тебе надо? – крикнул Милослав, пытаясь нащупать в сознании противника нити, через которые он управлял воинами, что угрожали сейчас стоящей в Яви троице.

Но сознание мага было надёжно укрыто.

– Вы должны ответить! – с ненавистью ответил противник. – За мою землю, моих друзей, они полегли в сражении с вами. И, конечно, за неё!

Богдана с удивлением увидела в глазах врага образ Кветы и момент её гибели.

– Вы натравили на неё змей, погубили мою возлюбленную! – продолжал мужчина.

– Она намеревалась отравить наших воинов, которых вызвалась лечить, – ответил Милослав, – мы просто не дали ей совершить злодеяние.

– А ты вообще молчи, – с ещё большей ненавистью ответил южанин, – ты оморочил голову моей Квете, а она должна была достаться мне. Но после того как встретилась с тобой, думала лишь о тебе. Даже не хотела возвращаться домой.

Договорив эти слова, колдун молниеносно обернулся кинжалом и полетел, целясь прямо в сердце Милослава.

Богдана, которая к тому времени уже обернулась змеёй, уловила его намерение и в последний момент успела подставить своё гибкое тело под удар острого лезвия. Оно вошло в гладкое тело змеи и, разрезав его, остановилось у груди Милослава.

Волхв выдернул кинжал из тела извивающейся от боли змеи и хотел сломать его о камень. Но колдун, вывернувшись из рук волхва, вновь стал мужчиной и бросился на своего обидчика, пытаясь задавить его не только магией, но и силой. Южанин был намного крупнее Милослава.

Пока они боролись, в Яви прошло всего несколько мгновений. Но в одно из них Радамила почувствовала сильную боль, пронзившую Богдану. Девица начала оседать на землю, а воины, стоящие рядом и готовые в любой момент нанести удар, обрушив свои клинки на головы моих детей, начали обретать подвижность. Моей дочери было тяжело держать одновременно и разделяющую их стену, и сеть, связывающую бывших охранников.

Даже тех сил, что мы с бабушкой передавали Раде, не хватало. Велико было влияние колдуна, слишком близко успели подойти воины. Любое их неосторожное движение грозило закончиться непоправимой бедой. Ранение Богданы также ослабило Радамилу.

Мой Ладо к этому времени преодолел часть подъёма на вершину холма, впереди ему оставался самый тяжёлый и крутой участок. А воины, бежавшие с ним, начинали ощущать на себе влияние колдовства южанина. Демид пока не понимал, что с ними происходит, но чувствовал, что с его соратниками что-то не так.

Сам он, как и Белозар, связанный кровным родством с Радой и Милославом, был закрыт от действия магии. А вот другие могли попасть под её власть.

На середине подъёма Демид остановился и, посмотрев в глаза спутникам, велел им спускаться вниз. Их взгляды были туманны, а движения скоординированы не так, как раньше. Мой муж понял, что его люди попали под неизвестное ему влияние.

– Что же происходит? – бросил он Белозару, который сохранял чистый разум.

– Сильный колдун действует, – ответил тот, устремляясь дальше наверх.

Воины, которые следовали с ними, в нерешительности топтались на месте. Они не решались ослушаться приказа и при этом не могли понять, что происходит. В них просыпалось желание нанести вред молодым людям, находящимся на вершине холма. В головах дружинников звучал глухой голос, приказывающий идти вперёд и убить тех, кто наверху.

Пока ещё воины могли контролировать эти указания, так что заставили себя развернуться и спуститься немного вниз. Чем дальше от вершины они находились, тем меньше на них действовало колдовство, и они смогли прийти в себя.