Хенрик чувствовал, как стены монастыря, которые когда-то были его убежищем, теперь смыкаются вокруг него. Взгляды монахов, которые раньше были полны уважения, теперь стали настороженными, а иногда и враждебными. Он пытался объяснить, что сделал всё, что мог, что он не виноват в смерти настоятеля. Но слова его терялись в шуме слухов, которые как огонь по соломе распространялись по монастырю и городу, обрастая новыми подробностями. Теперь уже не просто шёптались о том, что Хенрик мог отравить настоятеля, – некоторые открыто обвиняли его в колдовстве. Всё, что он когда-то делал для монастыря, теперь использовалось против него. Его знания о травах, его эксперименты, даже его книги – всё это стало "доказательством" его вины.

Хенрик чувствовал, как стены монастыря, которые когда-то были его домом, теперь стали тюрьмой. Взгляды монахов, полные подозрения, следовали за ним повсюду. Даже те, кто раньше уважал его, теперь избегали. Он понимал, что его положение становится всё более опасным. Если слухи дойдут до городских властей или, что хуже, до епископа, его судьба будет решена.

На третий день, когда напряжение в монастыре достигло предела, Хенрик решил действовать. Утром он объявил, что отправляется в лес за травами. Это был обычный предлог, который он использовал много раз, и никто не заподозрил ничего необычного. Он взял с собой сумку, наполненную самым необходимым: немного еды, флягу с водой, несколько книг и инструментов, которые могли пригодиться в пути.

Лес, окружавший монастырь, был густым и тихим. Хенрик шёл по знакомым тропинкам, собирая травы, как будто ничего не произошло. Но с каждым шагом он удалялся всё дальше от монастыря, от того места, которое когда-то было его домом. Сердце его билось сильнее, а мысли путались. Он не знал, куда идёт, но знал, что оставаться в монастыре больше не может.

Когда он оказался достаточно далеко, чтобы его не могли найти, Хенрик остановился. Он оглянулся на монастырь, который теперь был лишь силуэтом на горизонте. Ветер шелестел листьями, как будто прощался с ним. Он чувствовал горечь потери, но также и странное облегчение. Он был свободен.

4

Путь Хенрика в Ревель был долгим и полным испытаний. Он шёл пешком, останавливаясь в деревнях, где лечил людей в обмен на еду и ночлег. Его знания о травах и лекарствах помогали ему выживать, но он чувствовал себя чужим в этом мире. Он больше не был монахом, но и не стал обычным странником. Он был человеком, который искал своё место.

Когда он наконец добрался до Ревеля, город поразил его своей суетой и разнообразием. Здесь, на краю известного мира, смешивались культуры, языки и традиции. Хенрик знал, что это место может стать его новым домом, потому что дальше идти было некуда – Ревель был последним местом, где он мог говорить на немецком.

Судьба оказалась благосклонной к невольному беглецу и через несколько дней поисков он смог найти себе место подмастерья у пожилого аптекаря Матиаса, который держал небольшую лавку недалеко от рынка.

Работа в лавке не была тяжёлой, да и Хенрик не привык жаловаться на то, что ему нравится делать. Он учился у Матиаса, но также привносил свои знания, которые он приобрёл в монастыре. Постепенно он стал незаменимым помощником, а затем и другом семьи Матиаса.

У Матиаса была дочь, Анна, девушка с умными глазами и добрым сердцем. Она часто помогала отцу в лавке, и Хенрик быстро нашёл с ней общий язык. Они говорили о травах, о книгах, о жизни. Анна была одной из немногих, кто понимал его страсть к знаниям.

После смерти Матиаса Хенрик стал полноправным хозяином аптеки. Лавка, которая когда-то была местом его работы, теперь стала его домом. Анна, его жена, помогала ему в делах, но Хенрик всё чаще находил себе занятия в подвале, где он мог уединиться с книгами и склянками.