Когда Хенрику исполнилось десять лет, его отправили в монастырь. Это было обычным делом для младших отпрысков знатных семей, которые, осознав, что наследства на всех не хватит, стремились пристроить своих младших отпрысков в Церкви, где у них был шанс, чем черт не шутит, дослужиться если не до епископа, то хотя бы стать аббатом богатого монастыря.

Для Хенрика стены монастыря стали вратами в мир знаний. Сначала его определили в скрипторий, где он учился переписывать книги. Это была монотонная работа, требующая терпения и аккуратности, но Хенрик быстро полюбил её. Каждая книга, которую он переписывал, открывала перед ним новые горизонты: труды древних философов, трактаты по медицине, манускрипты на латыни и даже редкие греческие тексты.

Именно в скриптории Хенрик встретил брата Готфрида, монаха, который стал его наставником. Брат Готфрид был человеком необычным для монастыря. Он не только переписывал книги, но и изучал их. Его келья была заполнена травами, склянками и книгами, которые он собирал годами. Он был аптекарем и знахарем, человеком, который верил, что природа – это книга, написанная Богом, и что её можно читать и понимать.

Брат Готфрид заметил интерес Хенрика к книгам и начал обучать его. Он показал ему, как распознавать лекарственные травы, как готовить настойки и мази, как лечить болезни. Хенрик был благодарен за эти уроки, но его интерес выходил за рамки простого знахарства.

Когда прошло отпущенное брату Готфриду время, он умирно скончался, окружённый тишиной монастырских стен, с молитвой на устах и запахом сушёных трав в своей келье. Для Хенрика это была потеря, которую он не мог выразить словами. Брат Готфрид был не просто наставником – он был тем, кто открыл ему мир знаний, кто показал, что природа – это книга, написанная Богом, и что её можно читать и понимать.

После смерти брата Готфрида Хенрик, уже принявший монашеские обеты, оказался в странном положении. Он не стремился занять место своего учителя, но монастырь, как живой организм, сам начал направлять его на этот путь. Келья брата Готфрида, с её полками, заставленными склянками, травами и книгами, стала его новой обителью. Сначала он приходил туда, чтобы просто убраться, привести в порядок наследие учителя. Но вскоре он понял, что монахи начали обращаться к нему за советом.

– Брат Хенрик, – говорили они, – у меня болит голова. У тебя есть что-нибудь?

– Брат Хенрик, у меня рана, которая не заживает. Может чем-нибудь помазать?

– Брат Хенрик, у меня кашель, который не проходит. Может есть какие хорошие травы?

Хенрик отвечал на их вопросы, используя знания, которые он получил от брата Готфрида. Он готовил настойки из ромашки и мяты, мази из подорожника и мёда, отвары из коры дуба и ивы. Он лечил не только тела, но и души, слушая исповеди тех, кто приходил к нему за помощью.

Постепенно он стал незаменимым. Его келья превратилась в место, куда приходили не только за лекарствами, но и за советом, за утешением, за надеждой. Он стал наследником брата Готфрида не только в знаниях, но и в роли, которую тот играл в монастыре.

Но Хенрик не чувствовал себя готовым к этому. Он знал, что его знания всё ещё поверхностны, что он лишь ученик, который пытается идти по стопам учителя. Каждый раз, когда он готовил лекарство или давал совет, он вспоминал брата Готфрида и задавался вопросом: "А что бы он сделал на моём месте?"

Однако монастырь не давал ему времени на сомнения. Жизнь шла своим чередом, и Хенрик, хочет он того или нет, стал главным аптекарем. Его келья, с её запахами трав и книг, стала местом, где наука и вера переплетались воедино. И хотя он всё ещё чувствовал себя учеником, монахи видели в нём учителя.