– Хорошо, что предупредил.

– Хоули мужик что надо. В лесу ориентируется, как у себя дома, и в горы мастерски ходит. К тому же колоритный. Туристы таких любят. По большей части он никого не трогает. Попивает, но не надирается. Сказать, что я думаю? Ты вынес справедливое решение.

– А это – самое главное. Спасибо. Оформишь? А я пока съезжу посмотрю, как там наш тягач.

Это был лишь предлог, но он об этом умолчал.

Бинга он застал в компании угрюмого невысокого мужика, откапывающего внедорожник из канавы. Положение обязывало остановиться, выйти из машины и спросить, не нужна ли помощь.

– Сами справимся. Не впервой. – Бинг швырнул лопату снега прямо Нейту под ноги.

– Тогда не буду мешать.

– Козел, – прошипел Бинг ему в спину.

Нейт обернулся. Подумал.

– Козел – это лучше, чем чичако, или хуже?

Коротышка фыркнул, воткнул лопату в снег и оперся на нее. Бинг смерил Нейта взглядом.

– То же самое.

– А… Я просто уточнил.

Нейт сел в машину, Бинг ухмылялся ему вслед.

Он поехал дальше от города, дорога огибала озеро.

Он заранее удостоверился, что Мег живет именно в этой стороне, и сейчас убедился, увидев на заледеневшей глади озера ее самолет.

Он свернул на боковую дорогу – судя по всему, вырубленную прямо в лесу, – и подъехал к дому.

Он и сам не знал, чего ожидал, но уж точно – не такого. Уединенное место и головокружительные виды, открывающиеся во все стороны, были в порядке вещей. Какое местоположение – такие и виды.

Но дом оказался на удивление милым. Насколько он понял, это был усовершенствованный вариант лесной избушки. Дерево, стекло, крытое крыльцо с двух сторон, на окнах – ярко-красные ставни.

От подъездной дорожки к переднему крыльцу вела вырубленная в снегу тропинка. От дома к другим постройкам были протоптаны тропинки поуже. Одна из этих построек, примерно на полпути к лесу, стояла на сваях.

На крыльце была аккуратно сложена поленница.

Солнце уже величаво вставало из-за гор, заливая землю бледным рассветом. На крыше дома было три трубы, из одной вился дымок.

Нейт поставил машину и заглушил двигатель.

До него донеслись звуки музыки.

Они заполняли весь мир. Над бескрайней белой пустыней вместе с рассветными лучами лился сильный и нежный женский голос в сопровождении струнных и духовых.

Нейт вышел из машины, и этот голос взмыл над ним, как если бы он рождался из самого воздуха, из земли или с небес.

Тут он увидел ее – красная «аляска», движущаяся по белому пространству между озером и домом. Рядом с женской фигурой трусили две собаки.

Он не стал ее окликать – не был уверен, что она услышит. Перед глазами словно застыла картина, и шторка воображаемого объектива захлопнулась: темноволосая женщина в красном, шагающая по девственно белой снежной равнине, по бокам – два красивых пса, а за спиной – величественные рассветные горы.

Собаки первыми увидели его, а скорее – учуяли. Воздух прорезал лай, нарушив гармонию природы и музыки. Псы рванули к нему со скоростью пули.

Он хотел было спрятаться в машине, но побоялся, что это лишь укрепит его положение чичако и козла.

Он остался стоять и принялся мысленно уговаривать собак, как заклинание повторяя одни и те же слова: «Хорошие собачки, добрые, умные собачки».

Он приготовился отразить бросок, молясь, чтобы тот пришелся не в горло. Взметнув столб снега, собаки остановились в каком-то футе от его ног. Они нетерпеливо подрагивали боками, обнажив зубы. Боевая стойка.

У обоих псов глаза были льдисто-голубые – точь-в-точь как у хозяйки.

Нейт выдохнул, выпустив клуб пара.

– Господи, – проговорил он. – Какие же вы красавцы!

– Рок! Булл! – позвала собак Мег. – Это свой.